|
Пролог
Объятия смерти
Веровал ли он? Трудно сказать : То, чем он стал не поддавалось никакому рациональному объяснению. Люди окружали его: нет, не совсем так: это были не люди, скорее сущность, некое силовое поле, неизвестная форма материи. Его окружали субстанции, состоящие из прозрачных, с лёгким перламутровым налётом частиц, внешне они напоминали стеклянные сосуды, обтянутые тончайшим шёлком и подсвеченные изнутри неоновым светом. Однако тьма вокруг казалась такой тяжёлой и густой, словно не отражала света.
Его увлекало вперёд далёкое голубовато - серое мерцание, сопротивляться которому было тяжело и болезненно, а плыть навстречу - приятно и безопасно. Всё вокруг словно предназначалось для достижения того состояния эйфории, в котором сейчас находился Роман, медленно продвигаясь вперёд - к сиянию, которое его завораживало. Чем ближе он подплывал к этой манящей голубизне, тем меньше становилась концентрация темноты и подобные ему субстанции - люди изучали всё более рассеянный свет; чёткие их контуры расплывались и начинали невероятно походить друг на друга. Все различия стирались в мгновение ока. Эта манящая голубизна оказалась огромным дымчатым шаром, когда он был невероятно близким, Романа окружила вспышка зелёных искр и он очутился: он не сразу понял, где. Обернувшись, он увидел за собой гигантскую, тускло мерцающую полусферу, из которой в ареоле таких же зелёных искр появлялись другие. Будучи поначалу просто клубами дыма, они быстро загустевали и снова приобретали чёткую форму, очертания - те самые по которым был виден человек, который служил оболочкой для облака там, за пределами чёрных тоннелей, до первой вспышки, погружающей в темноту: Веруешь ли?
Его снова спрашивал чей-то громкий, вкрадчивый голос. Вокруг никого не было. Роман посмотрел впереди себя. Это было весьма необычное зрелище: трудно передать словами всю грандиозность и великолепие, величие и красоту того, что его окружило.
Это был огромный, просто гигантский зал. Он был абсолютно круглый, без изъянов и достигал наверняка несколько километров в диаметре, и самом центре его вращался шар, в глубине которого клубился яркий оранжевый свет. Поверхность шара была похожа на потрескавшуюся почву пустыни и свет прорывался наружу, обволакивая всё вокруг, словно кто-то прикрыл солнце густой сеткой. Сверху, на некоторой расстоянии вращался в противоположную сторону одетый в плащ, или, возможно, длинный до пят балахон, мужчина, вокруг этого центра вращалось двенадцать сфер, меньших по размеру и немного более тусклых, над которыми так же левитировали фигуры в ареоле желтоватого сияния.
Внезапно от созерцания всего этого Романа отвлекли несколько теней, которые мелькнули прямо перед ним. Он проводил их взглядом до потускневшего вдруг человека, летящего справа. Тени облепили того и траектория движения его изменилась. Соседа Романа потянуло вниз, в огромную дыру и через некоторое время его стало не видно и от него осталась лишь ярко-красная вспышка в глубине темноты. Только после этого Роман осознал, что зал представляет собой две воронки, направленные в противоположные стороны - одна вверх, к мягкой серебристой голубизне, другая - вниз, к бордовому густому мареву, внушающему кристально чистый ужас: и ещё, была какая-то граница, до которой ничего не происходило, все просто стремились к центру, но как только пересекали её мгновенно некоторые из фигур освещались ещё ярче, а другие словно покрывались густым налётом пыли и, с огромной скоростью исчезали в глубине противоположной воронки:
Тридцать шестой ангел
Он в третий раз услышал: уже не сам вопрос "веруешь ли?", скорее эхо этого вопроса, заданного там, сразу за лиловыми вспышками тоннеля.
Теперь он знал ответ. Он знал, говоря "ДА!", что самый совершенный в мире детектор лжи не сможет уличить его. ДА!ДА!ДА! Он уже видел вопрошающего. Это был бородатый мужчина лет сорока пяти, на него был наброшен порванный, весь в грязных пятнах, хитон, который прикрывал дряблое, сутулое тело. Тем не менее мужчина не вызывал жалости, скорее располагал к почтению. Под его пронзительным взглядом Роман невольно почувствовал свою незначительность.
- Ты видишь пустующее место?
Мужчина протянул руку в направлении одиноко вращающейся сферы, над которой никого не было, но не указывал пальцем, а плавно распрямил кисть, словно фокусник, совершающий магическое движение.
- Вижу. - ответил Роман.
- Я последний из двенадцати апостолов. Пустующие место принадлежало мне до момента твоей смерти, твоё предназначение - занять его и стать тридцать шестым ангелом, тогда Спаситель отпустит меня и я сольюсь навсегда с душой этого мира и не буду больше принимать трудных решений. Я устал. Со дня моей физической смерти прошло почти две тысячи лет:
- Но почему я? Ведь я даже не прочел Библию полностью, я редко ходил в церковь, у меня нет священного сана:
- Не удивляйся этому. Даже если бы ты выучил Библию наизусть, ты не познал бы и сотой части той мудрости, которую тебе предстоит узнать, главное - то, что в тебе есть способность к глубокой вере и чувство справедливости. Они не заметны в обычной суете жизни, но мы их видим, пройдёт некоторое время и ты начнёшь осознавать это сам.
Внезапно Роман словил себя на том, что происходящее не ставилось им под сомнение ни на секунду, так бывает во сне: словно нет ничего более реального, чем эти яркие цвета, это величие, эти облака, окружавшие его некоторое время назад, воронки: последний апостол... я устал: веруешь ли ты... Это всё гремело в его сознании, кружилось безумной каруселью, сверкало образами:
Вдруг всё померкло: налетел ветер, теплый, с ароматом каких-то сладких экзотических плодов.
Ночной сад наполнен звуками - птицы неистовствуют, громко шелестит листва, которую ветер перебирает в своих огромных лапищах. В глубине сада слышится разговор. Наконец люди, которые о чём-то спорят, но спорят сдержанно и спокойно, медленно выходят на освещенный клочок сада, который луна отобрала у тьмы. Теперь наблюдать за происходящим легко - высокий мужчина с аккуратной бородкой и длинными русыми волосами приостанавливает всех и с любовью смотрит на своих спутников. Он говорит им что-то, что приводит их в сильное волнение. Ветер уносит все, кроме слов: ": тот, кто предал:" и через минуту раздаются шаги вдалеке. Апостол Павел поворачивается и видит Иуду Искариота, который в окружении трёх центурионов идёт по небольшому просвету между деревьями. Кто-то вскрикивает и громко шепчет умоляющим тоном, к нему присоединяется ещё один голос - кажется они убеждают высокого мужчину скрыться, "пока солдаты первосвященника не нашли:", но он только отрицательно мотает головой и говорит нечто такое, отчего на лицах застывает маска удивления. Люди пытаются укрыть его за своими телами, но когда Иуда приближается на десять- пятнадцать шагов Иисус выходит к нему навстречу, все замирают:
В нерешительности Иуда оглядывается, но услыхав позади полязгивание доспехов центурионов, запечатлевает короткий поцелуй на спокойном и едва не улыбающемся лице своего учителя. Опустив глаза, он поспешно отходит в сторону, проводит по лбу ослабшей от волнения рукой и поворачивается, в ужасе глядя на центурионов. Он словно прозрел, но понимает что ничего уже не в силах исправить.
- Кого ищете вы? - громко спрашивает Иисус.
- Иисуса Назарея, - отвечает ем седой офицер со шрамом на щеке.
- Я - Иисус. - говорит мужчина, приближаясь. Трое молодых стражников падают на колени, глядя на Него с трепетом - и роняют оружие на землю.
- Так кого ищете вы? - снова спрашивает Он. - Я Иисус Назарей и если вы пришли схватить меня, то делайте это, но почему как за злодеем пришли вы за мной, с оружием в руках?
- Что с вами, - кричит офицер на своих подчинённых. - идите и арестуйте его, раз он так этого хочет?
- Да. - коротко отвечает молодой солдат:
Роман снова оказался в центре огромного зала. Это было: - произнёс апостол, - очень - давно:
- Что же стало с Иудой?
- Ты сам узнаешь это, но позже. - получил он таинственный ответ. Ты только что видел то, что происходило 20 веков назад. С этих пор тебе будет доступно подобное знание. Это всегда облегчает принятие решения, а решений тебе предстоит принять очень много:
- Я: Я не знаю, что и сказать:
- Мне понятна твоя растерянность, но будь добр, выслушай меня очень внимательно. АНГЕЛЫ не одинаковы. Они исполняют разные обязанности и не вмешиваются в посторонние дела. Существуют Направляющие ангелы, Наблюдающие ангелы и Ангелы-хранители. Тебе предстоит стать двенадцатым Направляющим. И тридцать шестым из всех. Исходя из твоей неопытности, за тобой некоторое время будут смотреть. Но есть ещё одна вещь, которую ты тоже должен знать. Если ты откажешься, то никто не в праве удерживать тебя. Все что делает человек, он делает по своей воле.
- Я не могу дать ответа: Я не знаю, что я должен буду делать.
- Ты узнаешь это. Через некоторое время. Когда в мире, в какой - либо его части события выходят из - под контроля, необходимо изменять ход истории, для восстановления баланса сил и энергии. Это прерогатива Направляющих ангелов: До встречи. Я буду ждать тебя:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Лена
Рыжеволосая девушка лет двадцати пяти остановилась перед входом в церковь и в нерешительности стояла ещё около минуты, подняв голову. Она часто дышала и клубы пара, срывающиеся с её губ, растворялись в воздухе. На Лене были узкие голубые джинсы и высокие ботинки, руки она прятала в карманах укороченной кожаной куртки.
Видимо, не придя ни к какому конкретному решению, она повернулась и пошла прочь от церкви.
"Я снова не смогла войти внутрь: Почему мне кажется, что если я войду, то наткнусь на нечто такое, чему не смогу найти объяснение. Почему мне кажется, что я уже никогда не смогу обрести себя?"
Лена машинально потрогала длинный безобразный рубец в верхней части лба. Той самый, что остался на память об аварии и который она так тщательно скрывала под длинной чёлкой. Иногда, когда она смотрела на своё отражение в зеркале, поднимая волосы со лба, к ней возвращались звуки и чувства - она снова слышала визг металла, ощущала ту гудящую яркость посла сильного удара головой в лобовое стекло.
Что-то изменилось в ней. Она замкнулась в себе, стала очень мало разговаривать, ей казалось, что она стала видеть людей насквозь, видеть их фальшивость, неискренность: Она словно стала ребёнком, который всё чувствует интуитивно:
Когда Лена обернулась и взглянула на церковь ещё раз, ей внезапно вспомнился крикун - проповедник, которого она недавно видела по телевизору:
- Сходите в церковь. Откройте Богу свою душу! Вот путь к спасению и избавлению от грехов. Сходите в церковь!
Он напоминал ей какого-то дурацкого рекламщика, казалось - он вот-вот приблизится к камере и проникновенным тоном скажет:
- Всего за несколько тысяч господь простит вам все грехи:
Несколько раз Лена пыталась сходить в церковь, но она опасалась того, что не только не найдёт ответы, но и приобретёт новые вопросы, которых и без того было много: Она всякий раз останавливалась на пороге, разворачивалась и ухода.
Мимо, по другой стороне улицы, проковылял на костылях одинокий заросший алкоголик. Он бормотал что-то так громко, что это было слышно через дорогу, что-то вроде: "Бутылку бы надо: не хочу я их хлеба: чёрствое всё: только настойка в магазине, вина никакого: зачем хлеб, если выпить нет: " - неожиданно для себя он поскользнулся и рухнул на лёд, растеряв костыли.
- Посыпайте дороги! - завыл он с той же интонацией с которой крикун-проповедник звал всех в церковь. - Так и голову разбить можно!
Он привстал, но вновь растянулся на асфальте, не удержав равновесия.
- Алилуйа: - прошептала Лена и ухмыльнулась. Она на секунду остановилась, потом перешла на другую сторону и приблизилась к калеке. Тот нёс какую-то чушь про бутылку вина, которую он мог бы разбить, если бы она у него была.
Подхватив старика подмышки, Лена потянула его на себя.
- Поднимайся: Давай, поднимайся же! Держи свои костыли. /Ну и разит от него: /
От старика несло мочой и помойкой. Противный смешанный запах так резко ударил ей в нос, что Лена резко отвернулась в сторону, чувствуя, что её вот- вот стошнит.
- Посыпать надо! - снова заорал старик. - Пустите меня, я сам пойду! Я могу сам, пусти!
Выхватив у неё костыли он быстро попрыгал на них вниз по улице, продолжая портить воздух своим зловонием.
- Больше не падай! - крикнула ему девушка, потом развернулась и пошла дальше, ступая аккуратно, чтобы не упасть самой.
Остановившись метров через тридцать, старик прищурившись посмотрел ей вслед. Его лицо разительно изменилось - исчезла тупая обезьянья сосредоточенность, кожа на лбу расправилась, оттопыренная нижняя губа стала на место, а глаза: самое главное - в них сейчас светились мудрость и удовлетворение.
*****
Лена удивлялась сама себе. Еще совсем недавно, казалось, от неё невозможно было бы дождаться подобного поступка, она скорее покончила бы жизнь самоубийством, чем помогла такому старикану: Не смотря на происхождение из простой семьи, она всегда почему-то чувствовала себя аристократкой, в самом прямом смысле этого слова. Её великосветские замашки не раз доводили родителей до истерики. Если она приглашала на свой день рожденья друзей, то столе должны быть помимо шикарных блюд с длинными названиями находиться все до единого столовые приборы, предусмотренные правилами этикета. Не имело значения, что почти все эти приборы оставались нетронутыми - её друзья вольны есть чем хотят, хоть руками - главное, что всё было по правилам "этикета". Если же гостей приглашали родители, Лена почти ничего не ела за столом и уж тем более не пила. В шутку отец иногда называл её "Агдам - Бургундия", потому, что девушка воротила нос от простых, пусть даже и качественных вин, но принимала вид восьмидесятилетнего - уж - я - то - знаю - о - винах - всё винодела, когда ей приходилось продегустировать что-нибудь особенное, с броским знаменитым названием. Чинзано, Амаретто, классика и современные бродвейские мюзиклы, "ни за что не куплю подержанную машину", "в этом полгорода ходит" - было стилем её жизни. Если она говорила : ":эту раскидайку мне прислали прямо из Парижа, от Пьера Кардена, уж можете поверить", то так оно и было.
Родителям, не имевшим в день зарплаты на руках и половины суммы, которую миллионер тратит на шнурки в неделю, её выходки мало нравились.
Но вряд ли кто-то знал, что герцогиней она была до тех пор, пока не заканчивались сигареты или деньги. До тех пор, пока в ее двухкомнатном особняке было что есть ложечкой для холодных блюд. Пока её батистовая супер - блузка или настоящие американские джинсы не расходились по швам. Объяснять всем, что герцогини иногда для разнообразия горбятся над швейной машинкой у неё не было желания.
:Однако ни в коем случае нельзя было бы сказать, что Лена была взбалмошной, капризной девчонкой - все капризы, которые она придумывала, она либо удовлетворяла сама, либо не удовлетворяла вообще. Она четко знала несколько вещей и это очень помогало ей:
- Герцогини не голодают, а сидят на жёсткой диете;
- Герцогини не ходят пешком, а занимаются физкультурой;
- Герцогини не курят дешевых сигарет, а пробуют, что же курят другие.
Ещё с десяток подобных правил, которые она сама для себя выработала, помогали ей не упасть в собственных глазах.
Замерев возле светофора, она подумала, а не зайти ли ей в какой-нибудь бар? Жутко захотелось кофе: Внезапно ей вспомнились слова её парня:
- Ты витаешь высоко в облаках:Спускайся иногда:
Всё это напоминало подгнивший изнутри апельсин, вроде смотришь на него и видишь красивый, сочный плод, но стоит счистить кожуру и обнаруживается, что несколько долек уже тронуты гнилью. Для неё и Виктора каждое слово сказанное друг другу, пусть даже безобидное, почему-то в конечном итоге лишь увеличивало подгнивший кусок. Наверное именно поэтому ей так хотелось сейчас спрятаться от всего мира в каком-нибудь маленьком уютном кафе. В этом кафе обязательно должен стоять аромат добротного крепкого кофе. Она закажет себе чашку "Арабики", будет греть об неё руки и медленно пить. За стойкой обязательно будет мужчина, он конечно же заговорит с ней, но она будет молча сидеть и пить напиток богов:
Лена остановилась перед телефонной будкой, потом вошла в неё и вставив карточку, стала набирать номер Виктора.
- Привет: Я задержусь на работе ещё на несколько часов. Да, я знаю что уже поздно, я переночую у Тани: Ну, всё:
Вытащив карточку, замёрзшими руками она толкнула дверь и вышла из будки. Наверняка на Аляске теплее. Надо срочно найти место, где бы был болтливый мужчина и пахло "Арабикой":
Впереди, в пределах одного квартала мелькала неоновая вывеска "Бар Николай", Лена поёжилась и ускорила шаг.
*****
Вопреки всем желаниям Лены в "Николае" не пахло кофе. Внутри витал аромат какой-то дорогой выпивки и, едва заметный, приятного крепкого мужского одеколона.
Мужчина, который стоял за стойкой, повернулся к ней и посмотрел на нее таким взглядом, словно пять минут назад поспорил на поцелуй и она проиграла. Что-то в нём сразу понравилось Лене, ещё до того, как он заговорил.
На вид ему было лет тридцать, довольно высокий, волосы короткие - почти боксёрская причёска, которая делала его лицо немного простоватым, но не крала у него привлекательности. Правда, он щурился, словно солнце светило ему в глаза, но это наверное от головной боли или усталости.
- Я протираю их уже пятнадцатый раз. - не-то пожаловался, не-то похвастался он, показывая Лене фужер, который держал в руке. Тут же, пустив несколько зайчиков по бару из нереально прозрачного, почти невидимого стекла фужера, поставил его на поднос к дюжине таких же чистюль, - Хорошо, что вы зашли в мою келью. Я уж было подумал, что зачахну здесь, так и не вкусив запретного плода общения с красивой женщиной.
- Если у вас нет кофе, - улыбнулась она, а в последнее время она довольно редко улыбалась, - то вы его и не попробуете, ваш запретный плод.
- Обижаете: Конечно же у меня есть кофе. "Паулиг" - лучше не бывает!
- Замечательно. Крепкий и сладкий.
- Вы не сможете уснуть. - дружелюбно предупредил он. Правда, бармены наверное по-другому не умеют разговаривать.
- Спать сегодня ночью не входило в мои планы. - успокоила его Лена. Ей действительно этого не хотелось. Она собиралась просидеть в "Николае" ещё несколько часов, пока бар не закроется, а потом: а потом она что-нибудь придумает. Пока мужчина возился с кофе, она задумалась о чём-то своём. Не против ли она, если будет играть музыка? Нет, не против. Лена даже не вникала в вопрос. Зазвучала старая и приевшаяся, но сейчас такая успокаивающая мелодия из "Твин пикс", ноздри приятно щекотал аромат свежезаваренного кофе. - Спасибо. - Первым глотком она слегка обожглась, но это было словно часть ритуала.
Мужчине было достаточно одного взгляда в её отрешённое лицо, чтобы понять - девушку лучше не трогать некоторое время: Лена с головой окунулась в реку размышлений.
"Люби меня честно. Только тогда я буду твоей. " - слова были напыщенные и слащавые, словно взяты из книги а-ля "Унесённые ветром". Она никому и никогда не говорила этих слов. И навряд ли скажет:
/Если найдётся на земле человек которому я захочу сказать это, то можно считать, что он заполучил мою душу в блестящей рождественской коробочке:/
У Лены были всегда при себе две вещи, которые, она считала, не могли принадлежать никому кроме неё самой - её тело и её рассудок. Душу, так уж и быть, она готова была отдать, лишь бы нашёлся достойный человек, надёжный и честный хранитель. Если она сама не захочет замёрзнуть - она сможет пешком дойти до Дальнего Востока. Если она не захочет испытывать жажду - она будет обходиться без воды ровно столько, сколько позволяют физические процессы в её организме, не зависящие от воли. Рассудок её был всегда трезв и холоден, как антарктический лёд. Часто это очень ей помогало: Если не считать того, что это отпугивало девяносто процентов её знакомых и начисто лишало желания общаться с ней ещё пять процентов. Не густо, но она была гордой. Она не собиралась притворяться глупой пустышкой, чтобы окружающие её парни не находили себе места. Она оставалась собой - Джомолунгма, доступная лишь смелым альпинистам, да и то не всем. Те люди, с которыми она спала, оставляли её с одинаковым неприятным ощущением - им казалось, что она не занималась любовью, а готовила торт по рецепту. Аккуратно, чтобы не сыпануть больше чем положено муки и чтобы торт не подгорел.
- : а я ему и говорю, не так ты это делаешь : - до неё вдруг донёсся голос бармена. Наверное он всё время говорил с ней, пока она думала.
- А он что? - вставила она вопрос, который был бессмысленным, но вполне уместным - она словно бы слушала болтовню бармена. Мужчина едва заметно расслабился, его наверное перестали допекать сомнения - не говорит ли он сам с собой - и улыбнулся.
- A:вот тут то и началось всё самое интересное. Представьте, он поворачивается и эдак удивленно : Ты знаешь как это делается? Не ожидал! - лицо бармена стало выражать ожидание восторга. Лена сделала вид, что ей необычайно интересно.
: В ее жизни вообще было мало альпинистов. Некоторые из них сорвались, так и не дойдя до вершины пика "Герцогиня". Некоторые забрались на самый верх, посидели немного и придя к выводу, что там холодно и не так уж красиво, как казалось снизу, вернулись домой, в долину - где легко жить, где тепло и просто:
Закончив упражняться в самобичевании, она заставила себя принять участие в разговоре, который завёл о ней бармен.
- Скажите мне, вы не боитесь, что вас ограбят?
Мужчина широко улыбнулся, словно речь шла о вероятности снега в июне, или, может быть его развлекло то, что каждый поздний посетитель считает своим долгом спросить об этом. На этот вопрос у него давным-давно был заготовлен ответ.
- Во-первых у меня нечем поживиться, во-вторых, я работаю только до часу ночи, в-третьих у меня есть "крыша" - люди, которым я плачу за свою безопасность и неприкосновенность, ну, а в-четвёртых у меня всегда под рукой газовый пистолет. Нет, я не боюсь, что меня ограбят:
- Значит вам повезло. Ещё чашечку кофе, пожалуйста:
: Она сама спровоцировала это. Конечно же, сама, по-другому не может быть. Не совсем галлюцинация, скорее видение; грань между этими двумя вещами очень тонкая. Она знала, но галлюцинация - это то, чего на самом деле нет, а видение - это: это то, что на самом деле есть, было или будет.
Видение было старым, каким-то заплесневевшим, не само "виде-ние", в его "ви-дение", ударение на первый слог. Лена смотрела на бармена и у неё в голове словно создалась картинка в картинке. Девушка прислушалась к своим мыслям - было впечатление, что кто-то пытается думать за неё. Виде-ние, ударение на втором слоге, стало более чётким, когда она прикрыла глаза, маленькое окно появился с внутренней стороны век, но всё, что она видела, происходило словно за намыленным стеклом, медленно проясняясь.
Она видела, как бармен - его было нетрудно узнать не смотря на то, что он сменил одежду - рубаху с галстуком и чёрные брюки на свободный хитон, в каких, должно быть, ходили в древней Греции и стоял на одном колене прямо на песке. Вниз, на его склоненную к земле голову, смотрел другой человек, гораздо старше бармена. Он начал говорить негромко, но со стальными нотками в голосе.
- Ты сделал слишком много ошибок. На некоторое время нам придётся отстранить тебя от дел, Вершитель судеб.
- Да, Верховный, я понимаю: Только не говори Ему, прошу тебя:
Коленопреклонённый мужчина поднял голову и Лена внезапно поняла, что это вовсе не бармен, как ей сначала показалось, но в этом человеке было что-то от бармена. Нет. Нет. Нет. Она осознала всё в долю секунды - в бармене было что-то от этого человека. Глаза, как же она сразу не заметила. Глаза старика, но не выжившего из ума столетнего скелета, а скорее отошедшего от дел воина.
- Всё зависит от тебя самого. - ответил бармену высокий мужчина. - Некоторое время ты должен будешь выполнять простую работу и только потом сможешь занять своё место вновь. Ты должен будешь передать камень Ангела Избраннику и следить за ним до принятия Решения.
Высокий мужчина опустил руку к лицу коленопреклоненного и разжал пальцы. На ладони у него лежал плоский диск из какой-то породы, похожей на кварц, размером с крупную монету, в центре диска сверкал драгоценный камень, из-за которого у любого ювелира случился бы сердечный приступ. Камень был огромный, насколько может быть огромен драгоценный камень. Он был необычного цвета - нечто среднее между тёмно - синим и гранатовым и окружён ореолом переливающихся радужным светом колец, образованных интерференцией.
Внезапно видение начало таять, растворяться: Лена снова очутилась в баре, она по-прежнему сидела за стойкой, по-прежнему пила свой кофе, который не стал ничуть холоднее за время её "отсутствия", хотя наверняка прошло около пяти минут. Бармен рассказывал что-то, поставив на стойку локти и размахивая кистью левой руки. Он отрешенно смотрел перед собой и нёс какую-то ахинею про таксиста и вокзал:
За тобой некоторое время будут смотреть...
- Что? - спросила Лена вслух.
- Я спрашиваю, сколько по счётчику, шеф? - повторил бармен.
/откуда эта фраза откуда она в моей голове почему я это подумала/
Лена начинала чувствовать, что вот- вот свихнётся.
: потому что приближается время:
Лена вскочила и пулей вылетела из бара. Что с ней творится?! Что с ней?!
Бармен сфотографировал её спину улыбкой, когда Лена была в дверях. Не очень правильно для человека, рассказ которого так грубо оборвали:
Выскочив на морозный воздух она пробежала сотню метров и застыла, в голове вроде перестали образовываться сами собой чужеродные слова: Она наклонилась и зачерпнув снега обеими руками прижала его к своим разгоряченным щекам, которые пылали сейчас так, словно она стояло обнажённая перед толпой подростков.
Интересно, что бармен про нее подумал?
/За тобой некоторое время будут смотреть, потому что приближается время/
Время для чего? Кто будет смотреть?! Что это за видения!
Лена вдохнула холодный воздух и закричала. Громко, пронзительно, как если бы она сорвалась с крыши небоскрёба. Ей стало полегче. Это всегда помогало избавиться от лишних эмоций, правда ей никогда не приходилось применять своё успокоительное в тишине. Обычно, чтобы не напугать никого и не вызвать вызов "скорой" соседями, она дома включала на всю громкость музыку и орала прямо в динамик, навстречу вырывающегося звуку - тогда её никто не слышал. Тогда она сама себя едва слышала, но сейчас крик прозвучал громко и протяжно, почти как вой, хриплый вой побитой собаки. Кто-то отодвинул занавесу, не включая свет и посмотрел на неё, потряхивая бигудями.
*****
Она стоит в огненном кругу, подняв руки к небу. Она кричит. Огонь становится всё выше и выше, разрастается. Тот участок земли, тот песчаный остров, который охвачен пламенем со всех сторон, медленно опускается ниже, охристо-красное растение, называемое огнем, лижет воздух вокруг, отбирая у него кислород, всё сильнее и сильнее: Поднимается какой-то гул, позади слышно шуршание шагов по песку, но даже если она обернётся - ей не суждено увидеть, кто идёт. Крик! Вдалеке ей послышался каркающий крик! Он приближается, пламя растет, мерный, наводящий дрожь гул ширится, набрасывается на неё снова: И исчезает почти мгновенно. С другой стороны костра вскакивает, она не находит более подходящего слова, деревянный огромный крест - два бревна, покрытые смолой и туго соединенные под прямым углом верёвкой. На нём распят человек. Она смотрит на бедра распятого и они кажутся ей слишком широкими для мужских. Крест поворачивается вокруг своей оси и человек на нём теперь расположен к ней лицом - это женщина. На кресте распята женщина - вот почему бёдра казались широкими. Похоже, женщина уже мертва: Она уронила голову на грудь. Губы потрескавшиеся, иссушенные; руки к ноги, пробитые грязными, толщиной с палец, гвоздями, покрыты запекшейся кровью; жалкие лоскутки одежды, едва прикрывают грудь и бедра. Всё говорит о том, что женщина на кресте давно мертва. Но вопреки всему она вдруг поднимает голову и смотрит на всё, что её окружает:
- Я это Ты... - внезапно начинает шептать женщина, но шепот громкий, он такой громкий, что сводит с ума даже больше чем подбирающееся пламя, которое уже облизывает её и натягивает кожу.
- Я - это Ты!!! - гул снова появляется и начинает давить на неё. Сильнее, сильнее...
Лена вскакивает и понимает, что она в автобусе, который везёт её "домой". Она одна во всём салоне и она уснула.
- Ну и вечерок. - сокрушается она вслух - всё равно вокруг никого нет, а у водителя громко играет музыка. После всех видений и ?снов? то, что она сказала, кажется ей кощунством.
Лена едва не ударилась головой в поручень, когда вскочила во сне. Вдруг она замечает что-то, обо что спотыкается её сознание. У неё болит спина - чуть пониже шеи, с левой стороны. Она словно поцарапала её. Когда девушка приспускает с плеч куртку и оттягивая край белого свитера, заглядывает туда, где болит - она видит ожог. Самый настоящий ожог. Он не похож на родимое пятно - круглое или продолговатое, как это обычно бывает, это нечто странное, словно клеймо:
Какой-то знак. Лена ещё не понимает, что с ней творится в последний вечер и ночь, но она осознает, что у на плече знак и он имеет отношение ко всему этому кошмару:
*****
- Где ты шлялась, подруга? И почему ты не ночуешь у своего?
- Не хочу: Не против, если я просто лягу и ты расспросишь обо всём меня завтра утром, а?
- Ну, ладно: как пожелаешь:
- Эй, не обижайся.
- Я не обижаюсь. Просто ты заявляешься ко мне в час ночи без предупреждения и не хочешь ни о чём разговаривать. Я понимаю, что у тебя какие-то неприятности. Ложись спать, утром мы поговорим с тобой по- мужски.
- Ладно.
Они вдвоём рассмеялись, совсем негромко, Таня - словно ощупывая, не разозлит ли она подругу своим смехом, а Лена - осторожно, будто боясь, что за этот короткий смешок на неё ниспошлют ещё один инквизиторский кошмар. В общем получилось что-то жидкое и бестелесное, размазано-нервное.
Лена ещё раз посмотрела на подругу - та была забавна в своей ночной растрепанности.
- Извини ещё раз, что разбудила тебя. Приму душ и лягу в зале.
- Ладно, я постелю тебе и, действительно, пойду. Жутко устала сегодня. Повернись совсем вымотал меня.
Лена кивнула и пошла в ванную комнату, на ходу думая про Повернись. Они так называли человека, который был для них чем-то вроде сутенёра для проституток. Он был дотошный, противный коротыш и когда он со слащавой улыбкой говорил длинноногим красавицам, что они никуда не годятся, Лена почему-то представляла его в объятиях рыхлой пожилой дамы с громадным бюстом и размазеканой мордашкой.
- Повернись!!! Повернись! - он вечно орал одно и тоже, когда выходил из себя. Словно во вращении была заключена вся красота, потому его так и прозвали.
- Посмотрите на себя: Вы просто топ - модельки. Куколки! Если бы мужчины хотели посмотреть на куколок, они купили бы - себе по "плейбою" к не приходили на ваши дурацкие показы мод. Да, дурацкие, и вы сами дурацкие. Если бы женщины хотели посмотреть на куколок, они бы глазели на манекены в магазинах. Неужели вам непонятно, чего я от вас требую? Я требую, чтобы вы не были ходячими манекенами! Что это за проклеенные улыбки? Играйте!!! Будьте на подиуме не просто куклами, подстраивайтесь под настроение костюма! Моника, повернись, смотри на меня, когда я говорю с вами, а не на молнию на юбке! Как можно выходить в строгом деловом костюме на публику и давить из себя улыбку продавщицы из бистро?! Как?! Не понимаю! Костюм - вот что определяет образ, а не вы сами. Времена сладострастных улыбищ и томного хлопанья ресницами прошли! Чувствуй костюм! Улыбайся, если ты в пёстром и коротком. Хмурься, если ты в чём-то агрессивном! Оставайся мумией, если на тебе одежда мумии, кричи во всё горло, пой хриплым голосом рок - звезды, если ты затянута в кожу. Меняйте лица, чёрт вас подери!!! Начинаем всё с начала. Музыка!
Повернись бесил всех, но он делал свою работу и Лена понимала, что делал правильно.
Включив воду, Лена несколько секунд смотрела на себя в зеркало, потом по привычке подняла чёлку и стала рассматривать свой шрам на лбу. Он был привычный и не изменившийся, как старый наскучивший фильм. Именно после аварии с ней начали происходишь странные вещи. Врач говорил - она была на грани смерти. Правда она читала, что люди пережившие клиническую смерть видят какие-то тоннели, летят куда-то... Она ничего не видела. Она никуда не летела, просто в какой-то момент вспыхнул яркий жёлтый свет. В смерти, из объятий которой её вытянули врачи не было ничего достопримечательного. Достаточно об этом, остановила она сама себя. Достаточно с меня на сегодня воспоминаний и видений:
- Повернись! Не стой на месте! Ты похожа на уборщицу! Ты похожа на вопросительный знак! Ты похожа на горбуна из Нотр - Дама! Чёрт возьми, прямо! Стой прямо, если стала на месте - в истерике продолжал надрываться Повернись в её голове.
Лена не видела его уже несколько дней - она взяла недельный отпуск, потому, что чувствовала - её силы на исходе. Повернись с неожиданным пониманием относился ко всем проблемам своих топ-моделей, когда они не стояли на подиуме.
Слегка выгнувшись под струями горячей воды, девушка постанывала от их нежного, согревающего прикосновения.
Когда нервы просто не выдерживали нападок Повернись, на него лился поток площадной брани. Он преспокойно выслушивал всё от намёков на недостаток роста и ума, до обвинений в домогательстве, а потом с кислой мордашкой спрашивал:
- Так ты будешь стоять прямо или мне нацепить эту тряпку на другую швабру.
Повернись ассоциировался у Лены с толкиенским хоббитом, который случайно попал в наш мир и приспособился здесь жить, сделал себе пластическую операцию на носу и ушах, приобрёл десяток топ - моделей и возомнил себя богом подиума, окруженным высокорослыми богинями. Лена часто думала, глядя на него, что все фотографы того же самого "плейбоя", который так любил упоминать Повернись - лысые, хромые, кривоногие коротышки или сушёные очкарики:
Намыливаясь, она зацепила рукой ожог на плече, про который совсем забыла. Хорошее, почти хорошее настроение, вызванное мыслями о Повернись и агентстве, исчезло мгновенно. Картина огненного круга и распятья не способствует весёлости.
*****
- Могу я узнать что это такое или это тайна?
Таня держала в руках ту штуковину с драгоценным камнем, которую Лена видела в руках бармена, когда тот был одет в хитон и стоял на песке на одном колене. Как, скажите на милость, ей надо было объяснить подруге, что это такое. Нет, это не было тайной. Ты знаешь, это камень Ангела, его Верховный вручил Вершителю сyдеб, чтобы тот разыскал Избранника. Лена молчала, собираясь с мыслями. Откуда у неё это? Как к ней попало это дитя галлюцинации - видения - сна? !
Таня спрашивала её о камне не отрывая глаз от него. Наверное она так и просидела всё время, вперив в него свой взгляд, пока Лена была в ванной.
- Как он попал сюда? - осипшим полуголосом спросила Лена.
- Из твоей куртки. - удивлённо ответила Таня. - Я встряхнула её, чтобы слетел снег и из нагрудного кармана вылетало это. - она по-прежнему не поднимала глаз. - Боже мой, Лена, если он настоящий, то он стоит миллионы:
- Наверное:
Лена подошла к подруге и взяла у неё камень - та нехотя выпустила его из рук, словно обедневшая княжна, поразившая всех присутствующих на балу шикарным колье, возвращала его ювелиру, у которого взяла напрокат по старой дружбе. Прикоснувшись к камню, Лена поняла, почему. От него словно исходила концентрированная сила, уверенность, защита: казалось, что когда он в руках, ничего плохого не может случиться.
- Это камень Ангела.
- Что? Никогда не слышала ничего подобного. Это что, что-то вроде талисмана? Ты его купила?
- Я его не покупала.
- Откуда же он у тебя?
- Мне его подбросили.
Таня посмотрела на подругу так, словно та вместо слова "подбросили" сказала "прописали в аптеке".
- Дорогуша, такие не подбрасывают:не подкидывают:не подсовывают. Не хочешь говорить, откуда он у тебя - не говори, только не надо, пожалуйста, врать!
- Не психуй. Если хочешь, я тебе всё расскажу, только ты не поверишь в это.
- Почему?
- Потому - что я сама не верю:
Красное
Крови было слишком много и это было неправильно - ему будет трудно отмыть её; вынести труп будет ещё труднее, но он не собирался садиться в тюрьму, поэтому труп просто необходимо будет незаметно вынести и спрятать.
Чёртов придурок пошутил, а я размолотил его череп кафельной плиткой. Самым её уголком в голову. Да, вынести тело будет труднее, чем взорвать детский сад, полный младенцев и оставить себе чистую совесть на десерт.
/:Когда он почувствовал руку на своей ягодице, то замер, натянулся как струна, мгновенно перестав ощущать, как горячая вода, обдавая его сверку из душа без распылителя, стекает по спине; только эта рука на нем, явно не принадлежавшая сгорающей от желания девице. Она принадлежала мужчине. Чёртову Гомику. )
Он протянул руку и вцепился пальцами в отвалившуюся от стены кафельную плитку, которую кто-то поставил на привинченную в трубе душа мыльницу. Его мало волновало - чья это рука. Главное - она лежала на его ягодице:С тех пор, как его несколько раз изнасиловали в армии никто и никогда больше не прикасался к его телу так. Никто из мужчин:Резко повернувшись, он ударил гомика углом плитки в голову. В висок. Потом в ухо. Тот отступил и посмотрел непонимающим взглядом ребёнка которого отшлёпали за его игру на проезжей части. После этого потерял сознание и рухнул на пол - из раны в голове струилась кровь. Гомик оказался его приятелем, даже скорее просто знакомым. Теперь похоже бывший, а если и нет, то станет бывшим через минуту. И всё же крови было много:Никто никогда не посмеет его коснутся. Даже в общественном транспорте, в час пик, когда люди лезут друг на друга, он готов был выть волком, если оказывался прижатым к какому-нибудь мужику. А этот сам нарвался. Никогда не стоит иметь дело с человеком, у которого есть серьёзный пунктик в отношении чего бы то ни было. Это всё равно, что бить змею палкой, всё время промахиваясь:
Он совсем не хотел садиться в тюрьму. Почему-то он был уверен, что там не кафельные плитки, а сочная например, коричневая, цвета дерьма / а какого она ещё может быть там цвета /. Обыкновенная краска, пузырящаяся от сырости, волдырями покрывающая стены:
Пловца, который сейчас сидел на корточках около трупа, звали Максим, для друзей просто Макс. Ему было двадцать шесть и он имел обыкновение два раза в неделю приходить в бассейн - расслабиться, поплавать в своё удовольствие. Не смотря на зиму за окнами, он любил воду, даже если она была прохладной, в ней было что-то магическое, словно ритуал очищения от грязи, которую люди льют на тебя круглыми днями. Люди сошли с ума. Они грызутся как собаки: на улице, в магазинах, в транспорте. Мир сошёл с ума вместе с людьми и стал неправильным, порочным, грязным.
Макс покачал головой. Как скажите на милость ему теперь избавиться от тела этого придурка? Да, был конец дня и в бассейне плавало совсем немного людей, но что толку? Если в душевую зайдёт сейчас кто-нибудь, то придётся сесть в тюрьму. Макс не хотел никого убивать, просто этот недоумок сделал то, что нельзя было делать. Макс не убийца - он просто очень импульсивен. Это минутный взрыв эмоций: стоивший гомику жизни. Но что теперь поделаешь. Может он и не гомик был вовсе, а просто оступился и:ухватился за твою ягодицу, чтобы удержать равновесие? Так что ли?! Он хотел это сделать и получил по заслугам, теперь выпутывайся из сложившегося положения. Хватит ныть. Необходимо действовать. Ещё есть, пусть и мизерный, но шанс спасти свою шкуру от тюрьмы. Они были в душевой только вдвоём и никто не знает, что произошло. Надо выиграть время, надо куда-то запихать тело и смыть кровь, а потом выйти из бассейна на улицу, сесть в свою тачку и умотать из города как можно дальше, пока есть время; надо сменить документы и снять со счёта все деньги; надо сделать пластическую операцию или что-нибудь в этом роде: Макс знал, что он необычайно везучий человек, но если всё его везение проявится в том, что ему скостят срок от пожизненного до пятнадцати лет, ему это не поможет.
Чёрт подери, как же дорого иногда может стоить секунда потери контроля над собой.
Наконец Макс решил, что достаточно сидеть и скулить. Единственным реальным выходом было спрятать труп в шкафчике в раздевалке. Если там кто-то есть - жизнь полетела коту под хвост; если раздевалка пустует - да, тогда он действительно тянет на везунчика.
Он взвалил на себя мокрое вялое тело и лицо его так перекосилось при этом, словно Максу набили рот навозом:
В раздевалке никого не было. Только от этого не стало легче. Даже не обязательно было примерять, чтобы понять, что шкафчики слишком малы. В них не втиснулся бы и подросток, не говоря уже про гомика: Макс замер посреди пустой раздевалки. Все - он в западне. Нет никакого выхода:Сортир!!! Конечно же, можно затолкать его в сортир и усадить там. Пусть последний раз : в жизни: поймёт, что он просто кусок дерьма, настолько большой, что - не поместился в керамический ноль унитаза: Не Бог весть что, но по- крайней мере поможет выиграть хоть немного времени:
Сосуд размышлений
- : и тогда я снова вспомнила эти слова насчёт того, что за мной кто-то там наблюдает или будет наблюдать. Честное слово - не представляю, откуда они могли взяться здесь. - Лена постучала себя пальцем по лбу и поморщилась, словно это лёгкое постукивание принесло ей боль.
Таня смотрела на неё широко раскрытыми глазами, Всё, что рассказала ей подруга казалось вполне уместимым в рамки сна. Простого маразматического сна, который может присниться каждому человеку, если на ночь съесть что-нибудь несвежее или посмотреть второсортный фильм ужасов. Но то, о чём рассказала Лена - не сон.
Тут вместо того, чтобы начать убеждать подругу в том, что она задремала, когда ей привиделось всё это, она спросила:
- А почему бы тебе не сходить и не поговорить с тем барменом? Почему - бы не показать этот: Камень Ангела и не спросить у него : "Эй, парень, зачем ты подбросил его ?"
Таня поняла, почему она не начала убеждать Лену в том, что та видела всего лишь сон. Она не стала делать этого, по одной простой причине - всякий раз, когда она думала, что в рассказе подруги нет ровным счётом ничего удивительного, она мысленно натыкалась на этот камень. Так бывает, когда на вечер запланирована куча дел, которые ты расписываешь себе едва ли не поминутно, вот вроде всё сделано, но ты осознаешь, что это не может быть так, потому, что дома ты всё просчитала по два раза и времени не оставалось. И когда ты уже готова поверить, что просто ошиблась, вспоминается последнее несделанное дело и всё становится на свои места. Таким делом в доказательстве "сновой" природы видения был камень, который упорно не давал завершить всё словами "Что и требовалось доказать".
- Ты права, я пожалуй, схожу в этот бар и расспрошу его.
- Конечно:
/ может это хоть немного расслабит её она вся как стальней прут нет как натянутая струна как сжатая пружина не то как то ещё говорят про такое состояние /
- Я кажется тронулась. - бесшабашно заявила она Лене и утрировано изобразила, как отражается мыслительный процесс на лице человека.
Лена улыбнулась, её подруга всегда была какой-то особенной. Непосредственной. Искренней. Иногда, может быть немного странноватой, но Лене она нравилась. По - крайней мере, Таня не стала делать вещей, которые, больше всего она боялась, Таня сделает - не рассмеялась и не стала убеждать в необходимости визита к психиатру.
- Идёшь сегодня на работу?
- Да. - Лена кивнула. - Не видела "Повернись" уже целую неделю.
- Можешь поверить, ты не много потеряла. Он не меняется. По-прежнему ревёт во всю глотку и рвет последние волосики на своей блестящей макушке. Мужлан. Когда-нибудь я спущу его с лестницы, если он ещё раз крикнет, что я манекен или что-нибудь в этом роде. - с напускной злобой заявила она. На самом деле все-то знали, что относятся к выходкам Повернись не иначе как с умилением: ну, и прислушиваются, естественно, с трудом отбирая зёрна хороших советов от плевел унижения и психологического давления.
- Следующую ночь где проведешь? - поинтересовалась Таня.
- То, что проделывает такие штуки с моим сознанием, похоже не собирается меня оставлять, так что, думаю, у тебя, если ты не против:
- Чтобы я остановила тебя , если ты решишь полетать во сне или как это понимать; я конечно же не против, но если ты превратишься в монстра в полночь, я пристрелю тебя, за это можешь не волноваться.
- Спасибо, я на это надеюсь.
Они рассмеялись.
- Ладно, собирайся с мыслями и выбирайся из постели, нам скоро идти:
*****
Парень, выскочивший из воды, словно мячик, который кто-то удерживал на глубине, направился к душевой быстрой походкой человека, у которого серьёзные проблемы с желудком. Он хотел с ними справится, пока проблемы не стали серьёзными и для окружающих. Этот хот - дог... Западная пища: Ведь я же чувствовал, что сосиска несвежая и майонез с кетчупом не очень привычная вещь для моего желудка, так какого: я ел его? Купил бы себе обычный отечественный пирожок с "зелёным мясом": Ммм: Только бы успеть до туалета: Представляю это зрелище - наложивший в штанишки младенец двадцати лет. Ну, смотри, приятель, я разнесу твой ларёк к чертям собачьим сегодня же ночью,.. Мммхх:. ЙйМхммммм: Нет! Я дотерплю ! Донесу всё это дело до места назначения: Ещё немного и всё будет тип-топ: Сссссссс: - это "ссссссссс" было произнесено уже втягиванием в себя воздуха, а не выталкиванием, как это обычно бывает. Похоже мышцы его: вообщем, мышцы, которые ТАМ, едва держали нагрузку:
В животе всё бурлило, булькало и улюлюкало. Ещё чуть- чуть: вот уже дверь сортира:
Он дёрнул за ручку и влетел внутрь, уже готовый расслабиться, как увидел, что кто-то уже сидит на унитазе.
- Чёрт! - он выскочил обратно. Прислонился к стене и начал танцевать на месте.
- Эй, парень, давай побыстрее делай свои дела, пока у меня авария не произошла! Слышишь?! - Вдруг он вернулся на несколько секунд назад, вспоминая, как он заглядывал в толчок, тот, кто сидел на унитазе не среагировал на его появление никак. Он даже не поднял головы. Может ему там хреново, а я тут терплю из последних сил..
- Эй, ты, в сортире, ты слышишь? ! Эй!!! Фиг с тобой, козёл:
Он заглянул внутрь и замер, внимательно глянув на человека, примостившегося на унитазе - слева от того на полу была кровь.
- Что за чёрт? - парень подошёл ближе, чтобы растолкать ударившегося мужчину, он снова втянул в себя воздух, едва прикоснувшись к нему, только теперь не от испорченной сосиски. Испорчен был гораздо больший кусок мяса.
- Холодный: - он второй раз вылетел из сортира.
- Там труп!! В сортире труп !!! - громко заорал он.
Тогда несколько человек повернули головы на его крик, он сорвался с места и побежал к выходу из раздевалки - там в коридоре, на втором этаже должен быть ещё один сортир:
*****
- Мечта сбывается и не сбывается, любовь приходит к порой не та- а- а- а! А всё хорошее не забывается, а всё хорошее и е - е - е - есть мечта! На - на - на на - на - на на - на - на - на на - на - на - на : Куда прёшься , мудак, слепой что ли ?
Макс шлёпнул рукой по клаксону и послал протяжное пиииииии!!! вслед лихачу, "подрезавшему" его. Настроение было вполне нормальное. Машина увозила его прочь из города, где он провёл большую часть своей жизни, но он но жалел об этом. Вы наверняка слыхали что-нибудь о том, что у преступников не бывает ностальгии:
- А ты действительно везунчик, Макс! - говорил он сам с собой, подёргиваясь в такт музыке, вырывающейся из его приёмника. - За тобой нет хвоста, тебя не остановил ни один мент - ну не удача ли это. Мечта сбывается и не сбывается:
Он внезапно посерьёзнел и злобно ударил ладонью по приборной панели.
- Чёртов гомик ! Всё мне испортил!!!
Жизнь его, действительно, только начинала выравниваться, становиться удобной, как наезженная колея и вот этот урод, который всё испортил:
- Все мне испортил, ублюдок!!!
Внезапно к нему пришёл образ. Настолько чёткий, что казалось, он видит его не сознанием, а глазами. Этот образ являл собой некий кувшин, полупрозрачный сосуд, на треть заполненный жидкостью не то коричневого, не то - бордового цвета - через матовую стенку сосуда было не разобрать. Макс сидел в кресле водителя, плотно обхватив обруч руля своими вспотевшими внезапно ладонями, внимательно следил за дорогой, но образ не уходил, а только становился всё более чётким. Однажды этот кувшин снился Максу и поэтому он знал, что за жидкость там внутри. Он тогда сначала понюхал её, но уловил только слабый медно-холодный аромат. Раз одного этого было недостаточно для того, чтобы узнать что же это за жидкость, Максу пришлось опустить руку в сосуд почти по локоть и окунув в тепловатую густоту палец, он поднёс его ко рту для надёжности. Макс всё-таки лизнул палец, хотя в этом не было большой необходимости, мало кто не узнает по виду кровь, разглядывая её на своём пальце. Да, кровь. Но этот сон приходил к нему всего один раз и примерно неделю назад. Теперь никто не спал, но сосуд был здесь, прямо в голове, и он медленно наполнялся. Когда Макс перестроился поближе к разделительной полосе, заполнение сосуда вроде прекратилось и в нём было уже на две трети крови.
- А я сажаю алюминиевые огурцы а-а на брезентовом поле..! - он завопил эти строки из старой песни рок-идола в надежде, что это поможет избавится от навязчивого образа. По-прежнему был сосуд на две трети заполненный кровью.
-Три чукотских мертве...эй, эй, эй... Три чукотских мудреца твердят, твердят мне без конца..! Игра не стоит свеч, нет... Металл не принесёт плода, игра не стоит свеч, а результат труда - а - а !!! - образ начинал меркнуть.
-Убирайтесь, я вас и сзади не боюсь! -он хихикнул. -А я сажаю алюминиевые огурцы а-а на брезентовом поле!!!
Почему кувшин стал заполнен ещё на треть - разве его это волновало? Макса это ни на грамм не заботило. Плевать ему на всякие кувшины. Подумаешь - кувшин с кровью... уж он то повидал на своём веку крови, можете быть спокойны. К тому же это хрен знает что, а не образ, преследующий убийцу - в фильмах он видел, как людям мерещатся их руки в крови, а тут... Он просто вспомнил свой недавний сон, просто вспомнил, когда увидел вчера как кровь течёт из головы чёртова придурка и когда он наскоро смывал её со скользкого пола душевой. Всего-то... Макс всегда считался хладнокровным человеком, прагматиком, поэтому как только сосуд покинул его, он практически забыл о его существовании.
- Второй. - сказал кто-то негромко в салоне машины.
- ЧTO?!?!?!
От неожиданности Макс дал, не надавил, а именно дал ногой по педали тормоза. Заверещали протекторы и "БМB" стала посреди дороги, провоцируя аварию. Хотите побольше узнать о себе и своих родственниках - можете попробовать сделать тоже самое - резко остановиться на загородной трассе.
Парню, который ехал позади Макса пришлось вылететь на своём Форде на встречную полосу, он едва разминулся с "Волгой" : Так и не врубившись, что чуть не попал в аварию, Макс повернулся и внимательно оглядел салон.
/что за чушь кто это сказал здесь второй /
- Пошёл в задницу ! - заорал он на отчаянно сигналившего ему в спину водители и повернулся. Надо было продолжать поездку. Не стоит стоять посреди дороги. Не стоит привлекать внимание к своей тачке. Не стоит терять время по пустякам: пустякам? Так ли это? Можно ли назвать пустяковым тот факт, что он слышит в голове голоса? Именно в голове - в салоне говорить с ним было некому.
- Хрен с вами: - злобно прошипел он. - А я сажаю, твою мать, алюминиевые огурцы а-а на брезентовом поле! В задницу!!! - Он собрал слюну и харкнул себе под ноги. - Какое тут солнце, какой Христос, когда кончаешь на суке-луне?! - вопил он слова другого рок - идола. - Марш - марш левой! Марш - марш правой! - переходил на творчество третьего. Всё вокруг него превращалось в какую-то безумную вакханалию.
- Пошли вы все!! Он сам нарвался! Не надо было меня так трогать ! Марш - марш левой!!!
В его распалившемся мозге не было сейчас места ни для сосудов, ни для чужих голосов, там вообще на некоторое время не осталось места - всё заполнила чёрная вата безумия:
Один день
- Как ты себя чувствуешь? - Повернись смотрел на неё, теребя пуговицу на пиджаке.
- Я в полном порядке.
Он кисло улыбнулся.
- Детка, никто и никогда не бывает в полном порядке, запомни это. Если ты в полном порядке - тебя можно выкидывать на свалку, потому, что ты перестаешь быть живой, ясно?
- Конечно же, я не в полном порядке. У меня болит голова, я слегка температурю, но я постараюсь сделать всё, чтобы это не отразилось на моей работе.
- Вот, теперь всё правильно. - Он потрогал мочку уха и кивнул, головой назад. - Иди к Анастасии, она покажет тебе новую коллекцию, с которой нам предстоит работать вскоре. Заказчик серьёзный, поэтому придется попотеть. А потом: Игорь! Что там у нас для Лены?
- Фото для каталога:
- Потом подойдёшь к фотографу, подиум пока обойдётся без тебя, но фотографии чтоб ты отработала на пять балов! Вся заминка практически только за тобой. Я и без того слишком распустил вас. - Он повернулся к моделям, замершим на подиуме, когда музыка закончилась. - Что стали? Вы что, думаете, что получаса достаточно чтобы научить ваши обвислые зады крутиться как положено. Музыку! Где этот: Куда пошёл?! Потом курить будешь!!! У нас работа стоит! Куда! Я сказал потом курить будешь. Думаешь трудно найти кнопочника на твой место? Включать вовремя музыку - не такая уж адская работа, будь добр ее выполнять: Так, звёзды, давайте всё сначала, поехали, поехали, пое:
Музыка из мощных динамиков проглотила остаток его фразы.
- Сто-о-о-о-о-п!!! - Повернись завопил так, что все замерли. Музыка мгновенно угасла.
- Женя, иди сюда: Ближе:
Смуглая, с волосами цвета сажи, манекенщица присела на корточки на краю подиума. Повернись начал с ней беседовать спокойным вкрадчивым голосом.
- Дорогуша, кто тебя учил двигаться как мешок с картошкой? Я? Если это так, то я плохой хореограф: Если это так, значит я что-то упустил на репетициях. Ты же можешь двигаться пластично, ровно. Неужели это трудно? Смотри...
Повернусь рывком вскочил на подиум и пробежал к кулисам.
- Смотри, - крикнул он оттуда, - вот как ты должна выходить..!
Он буквально поплыл над сценой, так хорошо имитируя походку манекенщиц, что это было даже не смешно - это было удивительно. - Вот как! Ясно? Я спрашиваю ясно?!
- Ясно: - ответила Евгения и насупившись зашагала по краю помоста к сцене. Наконец Лона прекратила созерцать всё происходящее и стала знакомиться с коллекцией, которую они будут мучить вскоре. Вернуться в привычный, словно заколдованный круг, где всегда всё остаётся по-прежнему, на сколько бы ты не исчезала, было просто замечательно. Её радовало то, что существует нечто неизменное во времени. Люди, конечно, здесь меняются - кто-то не выдерживает напряжения, кого-то выгоняют, кто-то приходит на их место, но сама обстановка остаётся постоянной , как и вечно орущий, нервный Повернись. И хоть очень часто было видно, что его ярость напускная, когда он обращался конкретно к тебе, так не казалось. Бывали дни, когда все считали, что если Повернись назвал тебя коровой с разбухшим выменем, то это едва ли не комплимент, потому - что в его лексиконе гнездились словечки и покруче, куда покруче, чем корова. Правда, чтобы сорвать их с языка хореографа, надо было действительно показать себя коровой. Во время репетиций каждый человек превращался в комок нервов. Кучка чёртиков в коробочке:
Порой всё это было невыносимо. Два раза в неделю - аэробика с элементами бодибилдинга. Три раза в неделю - изнурительные репетиции или съёмки для каталогов, рекламных проспектов. Два раза в месяц лошадкам каптально расчёсывают гриву в парикмахерской... Лена любила больше всего фотосъемки, хотя наверное из набора инквизиторских средств это было самое худшее. Тебя вращают в разные стороны, заставляют летать под потолком, швыряют на пол. Кожа на лице постанывает от ежеминутной смены макияжа, с волосами вообще творят что захотят - то закрутят, то распустят, то стянут в узел и к концу съёмок тебе уже начинает казаться, что у тебя под прической роятся насекомые. А состояние, когда после трёх-четырёх часов пыток фотограф говорит - "Всё!" и оказывается, что наилучшим получился второй снимок, а остальное время было впустую потраченными нервами и пленкой, состояние твоё становится близким к истерике. Но самое весёлое наступает обычно под утро. Ты, придя в час ночи домой, спишь несколько часов, а когда просыпаешься и подходишь к зеркалу, кожа на твоём лице похожа на смятую, залёжанную подушку и приходится лепить свое отражение от самого основания, от фундамента, прибегая к самым разнообразным средствам; приходится разгружать мешки под глазами, подтягивать обвисшие щёки, выравнивать заработанную после беспокойного сна перекошенность и ещё: и ещё: и ещё:
И вот ты собравшись с силами приходишь в агентство, чтобы снова забраться на подиум и погулять там чуток с разбухшим выменем, а Повернись интересуется - с каких пор в моде лицо алкоголички из подворотни носить поверх шикарного платья. Ты даже не начинаешь объяснять ему то, что косметика не в силах совладать в последствиями предыдущих репетиций. У тебя появляется единственное желание в направлении припадочного хореографа - сказать спасибо за комплемент... потом ты думаешь - интересно, а с каким же звуком врезался бы твой каблук-шпилька в облысевшую не по возрасту макушку Повернись. Вот уже ты вроде немного успокоилась, но тут к тебе подходит фотограф и говорит, что, мол, извини, дорогая, у нас проблема - я случайно засветил вчерашнюю плёнку, не могла ли бы ты ещё МАЛОСТЬ посниматься? Конечно, почему бы и нет?! Но если ты так тебя разэдак, ещё раз засветишь плёнку... я... ещё поснимаюсь.
Ладно, будем считать, что ты это пережила. Будем считать, что репетиция закончилась в положенное время и ты радостно выпорхнула па улицу вместе с другими бурёнками. Села в свой автобус, а не пошла пешком через весь город. Вот ты доезжаешь до нужной остановки, выходишь и тыкаешься носом прямо в ларёк, где продают мороженое, вкусное такое, аппетитное, дразнящее. Думаешь удастся его съесть? Не - а! Как только ты произносишь фразу: Мне одну порцию... шшшшшшшш... тут же появляются призраки - от фотографа и менеджера до хореографа и визажиста, всех тех кто блюдет твою фигуру лучше и строже тебя самой и ты понимаешь, что если на одну чашу весов положить эту злосчастную порцию пороченного, а на другую - слово "увольнение" , то весы уравновесятся...
Есть помимо этого еще очень много подобных радостей в жизни топ - модели, но стоит ли о них вспоминать Но даже всё вышеперечисленное не имеет особого значения, честное слово, к этому просто-напросто привыкаешь.
Вращая в голове этот калейдоскоп мыслей, Лена разглядывала платья, которые им предстоит носить на себе. Они ей были по вкусу - классические фасоны без особых наворотов, но что-то неуловимо привлекательное в них всё-таки было.
Рассматривая некоторые из моделей, она практически слышала в голове музыку, под которую должна проходить демонстрация, некоторые она уже видела на себе или других: это несомненно для Нади, вот это никто кроме Моники не сможет приподнести, а в этом костюме я буду выглядеть так, будто его шили лично для меня, сверяясь с цветом глаз, волос, образом этакой слегка небрежной красотки...
Всё это радовало - наконец-то она не думала ни о чём кроме работы - ни о камнях, ни о песке, ни о Вершителях Судеб... Она с головой окунулась в привычную обстановку и не собиралась выныривать на поверхность. Пока по - крайней мере не собиралась.
Волчонок
- Ещё раз тронешь мать, я тебе вышибу мозги!
- Ах, ты, щенок, как ты со старшим разговариваешь? !
Алексей полоснул взглядом по взбесившемуся пасынку - тот стоял напротив него, сжимая в руках табурет, в позе бейсболиста, готового со всей силы ударить битой по мячу.
Позади щенка, вся зарёванная, сидела на полу, поджав под себя ноги Вероника - его, Алексея, жена и мать этого шелудивого недоноска. Женщина, для которой второй брак стал кромешным адом. Щенок был совсем маленьким - пятнадцать лет. Всего лишь подросток, но когда Алексей смотрел в его глаза, залитые яростью по самые края, тот не казался таким уж безопасным, каким может быть пацан-малолетка для взрослого мужчины. Напротив, он был очень опасен, непредсказуемо опасен.
- Убирайся из нашего дама, ублюдок. - уже почти спокойно сказал Павел. Он словно ощутил, что отчим его опасается, и это вселило в него уверенность в своей силе, уверенность в том, что её окажется достаточно, чтобы справиться со здоровенным быком, который претендует называться его отцом.
- Смотри мне, щенок, я уйду, но вернусь очень скоро. Чтобы раздавить тебя как клопа.
- Я сказал, убирайся, гнида! Сейчас же! Пошёл прочь !!!
- Щенок: - в бессильной злобе зашипел Алексей.
- Павлик, Лёша, не надо, я вас очень прошу:
- Мама, замолчи! - прикрикнул на неё Павел. Он дрожал от перенапряжения, как осиновый лист и голос матери серьёзно действовал ему на нервы.
Алексей отходил спиной от щенка, чтобы тот не запустил ему в затылок своё дурацкое оружие. Теперь тот всё может, потому, что он дошёл до точки, за которой поступки трудно контролировать:
Когда хлопнула дверь, Павел уронил табурет и обессилено рухнул на пол.
- Если он вернётся, я убью его, - вяло сообщил он сам себе.
Мать начала всхлипывать. Постепенно эти всхлипывания перешли в рыдания, а потом, в конце концов в откровенный, почти детский рёв.
- Если он вернётся, я убью его. - повторил парень, потирая висок. Причин сдержать обещание у него было предостаточно.
Ошибки
До смешного просто, но именно такой вариант она не допускала:
Снова вспоминая удивлённое лицо мужчины, стоявшего за стойкой в "Николае", Лена поняла, что окончательно запуталась. Удивление и недоумение - вот и всё, что она встретила там.
- Вчера?! Вы спрашиваете, кто работал в баре вчера? Извините, но вы просто не могли здесь быть, потому - что "Николай" был закрыт. Мы не работали, а даже если бы и работали, то вы увидели здесь меня.
- Извините. Я наверное действительно что-то путаю. - стушевалась она.
/ бармена не было это всего лишь плод воспалённого воображения откуда же тогда камень ангела откуда тогда кончик языка который я обожгла вчера здесь отхлебнув большим глотком горячий кофе откуда ощущение его шершавости и чужеродности/
Внезапно она подумала - а может этот человек мне врет. Может он покрывает того бармена, похожего на боксёра, того что стоял на песке на одном колене: Но смысл?
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Павел
Идти в школу? Нет, о такой глупости он даже и не помышлял. Что он будет там делать сегодня? Бесполезное времяпрепровождение - всё равно все его мысли будут заняты этой безмозглой тварью, этой скотиной, этим уродом /его отчимом/, безвольной женщиной, которая начинала становиться противной Павлу / его матерью /, парнем, который слишком рано получил от жизни две-три хороших затрещины / им самим /.
Удаляясь от дома, Павел в последний раз оглянулся на расплывчатый овал лица матери, маячивший в окне. Они утром не произнесли ни слова друг другу - он пожарил себе яичницу, выпил чашку кофе и ушёл с кухни, а мать не сдвинулась с места у окна ни на секунду. Даже когда она будила его в школу, она не сказала привычного : "Павлик, подъём, проспишь все на свете". Просто потрясла за плечо, а когда он открыл глаза - тихо вышла.
До школы оставалось чуть меньше квартала, когда он перешёл на другую сторону улицы к автобусной остановке и сел на скамейку. Он собирался сегодня провести день где-нибудь вдали от людей - на окраине города, там, где его никто не будет беспокоить и он сможет привести в порядок всё барахло в своей голове.
Снег слепил глаза, отражая солнечный свет. День обещал быть ясным и свежим. Павел полез в карман за сигаретой, прикурил и выпустил огромное белое облако дыма, смешанного с паром. Прятаться, как большинство других парней его возраста, он не собирался - с некоторых пор его мало заботило, что родители узнают, что он курит. Собственно говоря, у него с некоторых пор не было родителей, потому, что он не мог так назвать пластилиновую мать и озверевшего отчима:
Единственный человек в жизни парня, которого он действительно уважал и которым гордился, был его покойный отец. Всё, что он привнёс в жизнь парня, было неоспоримо важно. Но инсульт, на который, казалось, меньше всего мог рассчитывать всегда подтянутый, внешне абсолютно здоровый, цветущий мужчина в возрасте тридцати пяти лет, свёл его в могилу.
- Жизнь - дерьмо. - вслух сказал Павел величайшую истину, глубоко затягиваясь. Вот например, его отец умер молодым, а какой-нибудь алкаш, от которого ни пользы ни вреда, который вообще никому не нужен, даже сам себе, будет жить до восьмидесяти лет с неработающей печенью "плюс три" / Павел не понимал, что это значит, но так говорил один его знакомый медик, и "печень плюс три" не казалось чем-то особо приятным/. Алкаш будет пить ёрш из денатурата с дихлофосом и не отдаст Богу душу даже если его собьет машина.
Кто знает, почему хорошие люди умирают раньше времени? Кто-то наверняка знает. Быть может для того, чтобы мы могли оценить, насколько они хороши и насколько пуст может быть огромный мир без одного лишь хорошего человека. Его отец был таким.
Отец, но не отчим. До некоторых пор Павел считал, что многократно смакуемая со всеми подробностями история пасынка или падчерицы и "плохого" отчима не больше, чем выдумка желтопрессовых журналистов. Сначала отчим Павлу показался просто немного странным человеком - вроде всё было в порядке, были попытки найти общий язык с пасынком, войти в доверие... Парень прекрасно осознавал, что это показуха, но его это особо не волновало. В глубине души он был твердо уверен в том, что девяносто девять процентов хороших поступков делаются ради показухи, а один оставшийся - от недостатка извилин. По мере того, как парень стал внимательно присматриваться к отчиму, по мере того, как начали вспыхивать первые искры взаимного недовольства, их отношения стали меняться.
Когда отчим стал орать на его мать, пока ещё просто орать - без рукоприкладства, Павел понял, что надвигается гроза. Он оказался прав на все сто процентов - вчерашний инцидент тому доказательство. Но парень знал, что это не всё.
Нет, нет и ещё раз нет. Синоптик, который сидел в голове у Павла заверил, что веселье ещё впереди. Синоптик заглянул в метеокарты, которыми были глаза отчима, зафиксировал осадки, которыми были слёзы матери, запомнил направление флюгера-ненависти и начертил розу ветров каплями крови... произошедшее вчера было трудно подогнать под какое-либо существующее понятие - слишком круто для ссоры, слишком тихо для драки. Похоже на своеобразную цепную реакцию в ядерной бомбе, когда до достижения критической массы оставалось ничтожно мало...
Павел щелбаном отправил окурок в сугроб и встал со скамейки. Особо холодно не было, но если не двигаться совсем, рискуешь переохладиться. Прохаживаясь взад-вперёд по остановке, парень поеживался и почти ежесекундно поглядывал - не идёт ли автобус. Автобус не шёл.
Остановившись ненадолго, он пошевелил начинающими замерзать пальцами ног, так внимательно глядя на ботинки, словно хотел увидеть пальцы сквозь них. Лёгкие волны пробежали по влажному от снега велюру. Мысли об отчиме на некоторое время покинули его и он был рад этому.
Наконец-таки подъехал "Икарус":
Павел посмотрел на высокие дома новых кварталов, опоясывающих город по окраине. Он направился к детской площадке. Она сразу же бросилась в глаза, как только он ступил на землю с подножки автобуса на конечной остановке. Площадка находилась за домом, который в этой части города был самой последней постройкой. Чуть дальше начинался пустырь, что упирался в речку.
Парень сел в заледеневшее сиденье карусели, натянув куртку на ягодицы, чтобы не застудить свою драгоценную задницу и оттолкнулся от земли обеими ногами. С жутким скрипом, натужно, карусель сдвинулась с места, прокрутилась не больше, чем полметра и снова замерла. Павел застыл на мгновение, прислушиваясь к тишине, а потом снова оттолкнулся. Где-то около оси карусели хрустнула отламывающаяся ржавчина, взвизгнули подшипники. Она прохромала сантиметров сорок.
- Пацан, сигареты не найдётся?
Оборванец, спросивший про сигарету, а к мальчонке лет девяти в растерзанных сапогах, залатанных штанах и куртке на пять-семь размеров больше, трудно подобрать другое определение, нагло уставился на Павла своими узенькими глазёнками.
Павел стал перебирать ногами, насильно заставляя карусель вертеться и полез в карман.
- Держи, - протянул он оборванцу несколько часов жизни. Хотел было добавить, что в таком возрасте, мол, вредно курить, но не стал. Сам ещё дитё горькое. Оборванец зыркнул на него - спасибо - и удалился.
Карусель вращалась уже гораздо легче. Закурив сам, Павел словил себя на мысли, что он начинает понимать стариков, что оккупируют скамейки возле подъездов каждый день и начинают свою неторопливую болтовню о том, как всё плохо. Нет, Павел, конечно, не мог согласиться с принципом передачи новостей "Ну, что ещё плохого в жизни?", но сейчас наружу рвалась та самая, многократно произносимая развалюхами фраза "а вот в наше время:". Да, конечно, курить начинали так рано и сто лет назад, но даже во время "молодости" Павла, лет пять назад, подойти к парню пятнадцати лет и сказать "Пацан, сигареты не найдётся?" было не то, чтобы большой наглостью... это было просто-напросто опасно для жизни. Что становится с людьми?
Как люди могут жить так как они живут? Неужели можно вот так двигаться куда -то всю жизнь и не знать, куда и зачем? Неужели можно каждый день уходить на работу, а вернувшись домой заваливаться на диван и смотреть по телевизору всё подряд? Смотреть, пока не придёт время спать, а на следующее утро опять на работу: Что они чувствуют? Ничего? Они безмозглые зомби? Роботы-манипуляторы очень старой, но совершенной конструкции? Как можно жить, не имея ничего в жизни? Как, чёрт подери? Кто из этих плебеев оставит после себя что-нибудь для других? Да, нас всех пожирает чудовище, именуемое ЖИЗНЬ, но почему так мало людей, заставивших это чудовище подавиться. Он собирался так разворотить все на своём жизненном пути, чтобы через два-три поколения после него все говорили друг другу - эй, смотрите, вот здесь проходил путь одного парня, который знал, как укротить чудовище. Один из миллиона? Изгой? Чёрта с два! Он собирался стать тем, чем должны становиться все со временем. Он собирался стать человеком, чтобы многие обезьяны вспомнили, что они не зря когда-то слезли с деревьев.
/а чёрт сигареты закончились/
Он встал с карусели и почему-то только после этого осознал, что успел здорово замёрзнуть, пока ворочал туда - сюда свои мозги. "Пьянки". Нет, поправился он, не пьянки - плебеи называют это праздниками - дни рождения, юбилеи, прощания, встречи - какая от этого польза? У Сатаны сто имён, только суть его от этого не меняется. Нет, он не видел смысла в частом заглядывании в бутылку - по поводу и без повода, он не видел смысла становиться джином, существом, которое на всё смотрит через мутноватое стекло сосуда забвения. Это было то, что заботило его немного меньше, чем люди не имеющие цели в жизни: Пусть все твердят, что страсть к выпивке, это нечто национальное, может все и правы, не даром даже в народных песнях изобилие фраз типа : Поднимем чарку! Давай же выпьем, друг, за: Налей, товарищ: и прочее. Его это нисколько не убеждало в необходимости на любой праздник набираться до поросячьего визга и вопить старинные романсы дурным голосом. Видимо только выпивкой и можно разжижать мозг, закостеневший от телевизора, работы и собратьев по несчастью: Не крутовато ли для пятнадцатилетнего сосунка? Нет, он так не думал. Вполне нормально.
- Пачку "Минска", пожалуйста.
Павел вернулся на своё место. Он собирался просидеть там ещё по - меньшей мере несколько часов. Можно замёрзнуть - ну и что. Есть вещи и пострашнее. В крайнем случае сходит отогреться в какой-нибудь магазин. Он прикурил.
Конечно, сидеть на морозе не лучший вариант, он с удовольствием забрался бы куда-нибудь на задние ряды в кинотеатр, но там нельзя курить, а курить ему было нужно, особенно сейчас. Курение стимулировало умственную деятельность: По- крайней мере, ему так казалось. Существовал ещё один выход - последний этаж какого-нибудь высотного дома, там куда теплее, чем на улице, но там обычно жутко воняет - и от мусоропровода и от того, что обычно делают алкаши, спрятавшись за мусоропровод.
Скрипнула ось карусели. На этот раз уже почти незаметно, и звук теперь показался Павлу знакомым, почти родным. Он подумал, что в будущем возможно, это место станет его любимым - он почти моментально и привык к окружающему ландшафту.
Интересно, а что могло бы произойти, если бы вчера отчим не отступил. Павел любил проигрывать в голове ситуации, которые не сложились на самом деле, но вполне могли бы.
- Убирайся из нашего дома, ублюдок.
- Что? Как ты щенок со мной разговариваешь!? Да я тебя:
Отчим бросается на парня. Тот чуть отводит табуретку, на большую величину замаха просто нет времени, и со всей силы бьёт разъяренного отчима. Удар приходится на предплечье, раздаётся хруст ломающейся кости, табуретка вылетает из рук Павла, его противник падает на пол, крича и трясущейся от шока и ярости другой рукой прикрывая торчащий наружу острый обломок кости, белесые грани которой кажутся слишком яркими, контрастируя с бардовой кровью: Павел не знал точно, какого цвета должна быть кровь при открытых переломах, но ему казалось - именно бардовой: Павел двигается вперёд, на отчима; тот отползает от него, вскакивает на ноги, вопит от боли в руке, опасливо озирается, его глаза кажутся нестерпимо чёрными на фоне побелевшего лица:
- Убирайся из нашего дома, ублюдок.
- Что? ! Как ты щенок со мной разговариваешь!? Да я тебя:
Отчим бросается на парня. Тот чуть отводит табуретку, на большую величину замаха просто нет времени, но отчим так резко бросается на него, что получает вместо сокрушающего удара лишь лёгкий тычок в плечо. Табуретка вылетает из рук Павла, он теряет равновесие и падает, ударяясь спиной об кухонную плиту, а затем затылком об острое ребро радиатора. Липкая горячая струя стекает ему за шиворот, но с каждой секундой он всё меньше способен воспринимать её, потому что теряет сознание. Сквозь туман, застилающий глаза, он видит, как отчим склонился над ним и что-то орет, но звук доходит до Павла в виде гула, бубнящего ворчания отбойного молотка, замедленной бензопилы, в виде:
- Что скажешь щенок?!- ему удаётся разобрать это, хотя звук похож на "О аэ эо!" - "Сейчас ты что-нибудь ещё мне скажешь? " - "Эа ы оиу эо э аэ? !" - "А? " - Удар в лицо. Темнота.
- Убирайся из нашего дома, ублюдок.
- О: - отчим расставляет руки, замирая в театральном жесте величайшего удивления, а затем падает на колени. Мать держит в руке окровавленный нож, держит уверенно и крепко.
- Он больше не будет нам мешать, мой мальчик: - и смеется истерическим смехом колдуньи, которая отравилась своим же зельем. - Не будет больше мешать:
Павел мотнул головой и зажмурился, отгоняя видения.
*****
/:подделка я чёртова подделка кусок глины возомнивший себя самородком чистого золота кругом одни уроды плебеи я сам такой же как они только не желаю в этом признаваться сижу тут как последний недоносок и думаю как бы мог снести башку отчиму вместо того, чтобы действительно пойти и сделать это смогу я по-настоящему ударить его или это возможно лишь в моих фантазиях в таком возрасте впору представлять себя рядом о какой-нибудь тёлкой из порножурнала а не помышлять о том как бы ты расправился с взрослым мужиком, если бы он не ?испугался? тебя /
Павел открыл коренными зубами бутылку водки, а потом точно так же легко и пиво. Сейчас Павел сидел на своём кожаном рюкзаке на последнем этаже девятиэтажки, рядом с мусоропроводом. Перед ним стояли две бутылки. Перед ним стояла проблема - его отчим. В ближайшее время парень собирался решить, что же он сделает с этой проблемой.
Отхлебнув первый большой глоток из бутылки с огненной водой, столь любимой плебеями, он закашлялся и расплескал половину набранного в рот. Из глаз брызнули слёзы, Павел поскорее запил.
- Уххх: - произнёс он, глубоко вдыхая и вытирая тыльной стороной ладони мокрое лицо:- Ничего себе. Он снова закашлялся и потянулся в карман за сигаретами. Когда-то первая затяжка далась ему так же трудно. Нет, он конечно, же не в первый раз прикладывался к спиртному, но то было вино.
Каким чудом ему дали в магазине водку - он до сих пор не понимал. Продавщица даже не взглянула на его лицо - удовлетворилась ростом, а уж на что Павел не жаловался в свои четырнадцать с половиной, так это на рост. Метр восемьдесят пять ему вполне хватило.
Он собрался рассказать продавщице легенду про своего жутко злого отчима, который послал его в магазин за водкой - "Если я не куплю ему водки, он меня убьёт, как есть убьёт, пожалуйста, помогите мне: "
/в глубине души такая легенда даже веселила парня, но выглядела она достаточно правдоподобно, поэтому он решил не придумывать ничего более сложного дабы не оступиться во лжи/, но девушка просто протянула ему сдачу, взяла из ящика бутылку, поставила на прилавок и скользнув по нему рассеянным взглядом, принялась что-то считать на калькуляторе. Такой вид имели обычно героини голливудских триллеров, когда их держал на мушке маньяк или грабитель. Павел не возражал.
Двадцать восемь - посчитал он кольца дыма, которые смог выпустить из лёгких за одну затяжку.
Внутри него, где-то на уровне середины живота, разливалось тепло, там было горячо, почти обжигающая, расслабляющая струна вибрировала внутри, начинаясь где-то в горле и заканчиваясь в нижней части живота. Постепенно струна стала распускать ветви в разные стороны, и жара расплылась повсюду.
Павел снова опрокинул в себя бутылку, постаравшись на этот раз быть поаккуратнее.
Его перекосило. Быстро отставив в сторону водку, он запил пивом и глубоко затянулся. В такой последовательности горло от водки раздражалось гораздо меньше.
Просто отлично:
Наперекор здравому смыслу
Лена увидела его лицо всего лишь на мгновение, потом мужчина отвернулся, но этого мгновения Лене вполне хватило, чтобы перестать думать обо всём кроме этого самого лица. Наверняка каждому человеку знакомо то чувство психологического зуда, когда не можешь вспомнить нечто - где уже снимался этот актер, откуда мелодия или как звали Брюса Уилиса в "Криминальном чтиве": нет, Лене было даже труднее, чем если бы она просто не могла что-то вспомнить. Она находилась настолько близко от истины, что чувствовала, что вот-вот свихнётся: это лицо: этот слегка затуманенный взгляд, чёрные, словно нарисованные углём брови, серые глаза, которые к старости наверняка выцветут и станут почти прозрачными, неприятными, но сейчас они бархатистые, насыщенного цвета, приковывающие к себе, губы, уголки которых слегка опущены вниз, но почему-то кажется, что их обладатель усмехается:
Брюнет стоял теперь к ней спиной около витрины небольшого цветочного магазина и делал вид, что лицезреет розы и гвоздики. Когда он посмотрел на неё в течении тех долей секунды, она инстинктивно сжала в кармане то, зачем выскочила на улицу, в аптеку. Последний раз из неё так текло давным-давно, ещё когда она только узнала, что в жизни женщины есть нечто почти столь же регулярное, как бритье у некоторых мужчин.
Она посмотрела в стекло газетного киоска и поняла, что брюнет смотрит ей вслед.
Они что, чувствуют запах или в чём дело? ! Лена давно обратила внимание, что пик заинтересованности ею мужчин приходится как раз на те дни, когда: ну вы понимаете: как раз, когда у неё появляется желание кусать и царапать всякого мужчину, который рискнёт к ней приблизиться: Но его лицо где она его видела?
Она оглянулась. Плевать, пусть думает, что хочет. Оглянулась, чтобы ещё раз увидеть брюнета. Тот поспешно отвёл взгляд, похоже, слегка смутился и провёл пальцем над левой бровью. Щёлк! Память вытолкнула на поверхность информацию о брюнете - этот жест. Она вспомнила, где видела его. Брюнет был на показе моделей несколько месяцев назад и отчудил там такое, что просто удивительно, как она могла его позабыть:
Подиум на том показе был выполнен в виде буквы "Т". Модели проходили по длинной ленте подиума по двое с небольшим расстоянием, чтобы не мешать друг другу. Заказчик хотел, чтобы всё было предельно просто и лаконично - никаких пританцовываний, кривляний или необычных ходов, которые так любят хореографы. Заказчик хотел получить показ без всяких претензий на богемность и "высокий стиль", чаще всего выражающийся именно в кривлянии, по его мнению. Что ж, никто не возмущался. Во-первых, желание клиента - закон для них, во-вторых, то что предлагалось было равносильно просьбе приготовить пару-тройку кексов вместо свадебного торта, но за ту же цену. Подумать только - всё что от них требовали - это пройти походкой "от бедра" по подиуму, в конце его разделиться, зафиксироваться в обычной "руки на талии" позе по краям перекладин "Т" и вернуться за кулисы. Проще некуда. Повернись был в ярости, потому что не мог применить свой неограниченный талант - всё было решено за него, вплоть до того, что под каждую пару моделей была указана музыка, под которую модели будут выходить. Его изощрённая фантазия не выдержала примитивизма потенциальной демонстрации отсутствия хореографических претензий в хождении по прямой линии.
Чтобы легче было играть на публику, Лена всегда выбирала среди зрителей жертву - человека, на которого она будет смотреть, выходя на подиум. Нельзя же в конце концов ходить с "дырявым взглядом" /как любила говорить Татьяна/ перед публикой. Несколько раз, правда случались небольшие происшествия, как когда парень, которого она выбрала в жертвы, вдруг стал корчить ей рожи. Лена тогда едва совладала с собой, чтобы не расхохотаться прямо на подиуме.
Тогда же, уже примерно с середины буквы "Т", она сосредоточилась на этом самом брюнете. Заметив её взгляд, он стал ёрзать на кресле, растерялся, побледнел: Лене это понравилось - куда лучше, чем идиот, вываливший полтора языка себе на подбородок и перекосивший глаза. Брюнетик был довольно-таки симпатичный - не смазливый, а просто необычный, в стиле рекламы "хьюго-босс". Она даже подмигнула ему. Он зарделся, губы расплылись в радостной улыбке, но чем ближе к нему находилась Лена, тем напряженнее он становился. Когда же она замерла на самом краю подиума, его кресло оказалось аккурат перед ней. Лена могла разглядеть его получше, чем она и занялась в те секунды, который должна была неподвижно стоять тут. На вид лет двадцать семь, может чуть больше. Хороший костюм, белоснежная рубашка, галстука нет, но каким-то непостижимым образом парень умудрялся выглядеть жутко официальным. Гладковыбритое лицо, блестящие в свете ламп и световых пушек волосы. Малюсенькая серьга в левом ухе.
Внезапно парень вскочил со своего места, перед глазами Лены мелькнула его макушка, за ней загорелая, мускулистая шея и слегка опустив голову, насколько позволял высокий воротник, она с удивлением увидела, что парень склонился и поцеловал чёрную узконосую туфлю, в которую была обута её нога. По сторонам разлетелось несколько шокированных "ах", заскулили фотоаппараты тех, кто успел взять это в объектив, засверкали фотовспышки: Лена не знала куда деваться, те такты в музыке, которые ей необходимо было отстоять на краю подиума, казалось, длились тысячу лет. Когда она развернулась и пошла по направлению к кулисам, казалось, ноги совсем не гнутся, а сердце колотится так, что приподнимает на груди лёгкую материю платья. Она едва упросила Повернись за кулисами поменять её местами в другими моделями, чтобы она выходила с правой стороны и поворачивала на правую перекладину Т, туда, где нет брюнета. Выходя на подиум в следующий раз, она опасливо взглянула в сторону парня - он улыбался и водил пальцем над бровью, словно у него была головная боль.
Сейчас Лена остановилась и резко развернулась Брюнет понял, что его раскрыли и растеряно стоял посреди тротуара, теребя в руке розу, которую должно быть только что купил в цветочной магазине. Люди обходили его, задерживая взгляд - человек ни с того ни с сего остановился и не знает, куда спрятаться; он напоминал маньяка, с той разницей, что как есть доброкачественные и злокачественные опухоли, так же он был "доброкачественным" маньяком, без тени параноидальности или психоза. Наконец, совладав с собой, он подошёл к ней.
- Я.. Я: вот вам: вы красивая, я следил за вами.
Лена улыбалась. Не соответствовала его внешность, его "хьюго-босс" образ с манерой поведения, он либо должен был самодовольно заявить - "Я иду за тобой, потому что ты мне нравишься, а я наверняка нравлюсь тебе, так почему бы нам не попробовать узнать друг друга поближе:" , либо должен был быть одет в мешковатый костюм с широченным старомодным галстуком, сбитые туфли и носить очки в роговой оправе.
- Вам наверное холодно. - сказал он, когда Лена машинально взяла протянутую ей розу. Окинув взглядом его длинное чёрное пальто, она решила, что он вполне справедливо интересуйся теплопроводностью её тонкой кожаной куртки.
- Нет. Совсем нет.
- Сегодня удачный день. - сообщил он. - Я стоял и наблюдал за вашей репетицией:
- Я вас не видела.
Он пожал плечами, словно хотел сказать - это вовсе не означает, что меня там не было.
- Мои часы остановились. Они снова остановились. - не то пожаловался, не то похвастался он. - Как и в тот раз, когда я впервые увидел тебя.
- Ну и что? Любые часы останавливаются:
- Но только не мои. У меня самые обычные кварцевые часы, а они либо останавливаются, пока не сменишь в них батарейку, либо не останавливаются вообще. Кварцевые часы не могут останавливаться на полчаса, а потом идти дальше как ни в чём не бывало.
- Ну и что? - снова спросила она, нервно сжимая шепуршащую упаковку, что лежала в кармане куртки.
Настроения разговаривать у неё не было никакого, кроме того она спешила вернуться в агентство.
- Вы куда-то направлялись. Можно я проведу вас? Немного. Просто пройду рядом по улице: я знаю, что веду себя странно, но по-другому у меня не получается. Один мой знакомый говорил, что откровенность обычно обезоруживает женщину: не знаю, насколько он прав, только по-моему я скорее разозлил тебя, а не обезоружил, своей откровенностью.
- Вообще-то я люблю определённость, поэтому предлагаю либо окончательно перейти на "ты", либо остаться на "вы", но не скакать от одного к другому.
- Ладно, хорошо, меня не надо долго уговаривать. Так вот, я : В общем, не знаю: я когда впервые тебя увидел, это было как: как вспышка молнии: я понял, что если не увижу тебя ещё раз-то просто сойду с ума, честное слово...
Она усмехнулась. Брюнет наверняка истолковал ее усмешку по-своему, потому - что он приободрился, расцвёл, глаза его заискрились.
- : не знаю, ты такая замечательная: я хотел бы узнать, как пахнет твоя кожа, твои волосы, как блестят твои глаза в темноте:
Лена остановилась снова. Она кажется начинала чувствовать влагу.
- Извини, приятель, мне, конечно, очень приятно всё это слышать, но: у меня кое-какие проблемы, поэтому оставь меня пожалуйста сейчас, а?! Раз ты знаешь, где меня найти, давай как-нибудь в следующий раз...
Девушка старалась не изменять голоса, но у неё не совсем получилось. Мужчина отстал от неё на несколько шагов, но потом спохватился:
- Какого рода проблемы ? Я могу помочь! Я готов решить любую твою проблему , только скажи:
Она прикрыла глаза и потёрла подбородок, словно мужчина, проверяющий степень своей небритости.
- Только не эту: Серьёзно, оставь меня сейчас, ладно?
Последняя треть
Мало кто обращал внимание на пошатывающегося парня лет пятнадцати, который неуверенной походкой шёл по улице. Только люди, которые проходили на очень близком расстоянии от него, чувствовали запах перегара - чистый, острый, удушливый запах ещё толком не переработанной в желудке водки. Иногда парень шёл практически ровно, так что его выдавали только осоловелые глаза; иногда ему было не по себе и тогда он оставлял в снегу разноцветные картины из ошметков колбасы, сыра и ещё чего-то цвета плохо очищенной морковки. После третьей картины ему стало гораздо легче, кроме того, совершил своё дело мороз. Было далеко за полдень.
Парень шёл медленно и неуверенно, но мало-помалу взгляд его становился всё более осознанным, а движения - контролируемыми. Он шёл к "папе".
Остановившись помочиться около какой-то электробудки, он заулыбался. Ему подумалось - а что, если сейчас замкнёт какие-нибудь контакты и меня тряхнёт током. Меня трахнет током так, что мозги зажарятся на морозе, а задница превратится в румяные полушария. Вот вам новое блюдо - задница по - электрически: Но тут он увидел вдалеке форму патрульных милиционеров и побежал за угол дома, широко расставляя ноги, с расстёгнутыми штанами, словно выполнял какое-то странное физическое упражнение. Завернув за угол и спрятавшись от зорких глаз стражей порядка, он снова расслабился. На этот раз он нарисовал на снегу картину в жёлтых тонах. Чёртов отчим! Ублюдок! Тварь!
Ярость нахлынула резко и неожиданно, и так же неожиданно она ушла. Точно фотовспышка.
Павел громко икнул. Горло пронзила такая боль, что он коротко вскрикнул, схватившись за кадык. Он задержал дыхание секунд на тридцать. Вроде помогло: Йк!:
- Ик! - На этот раз ещё больнее, как будто кто-то провёл напильником по пищеводу. Он снова задержал дыхание, потом согнулся, слепил большой снежок и начал его грызть. - Ик:
У снежка был вкус детства, вкус детского сада. Вкус вспотевшего свитера и румяных щёк, вкус поломанных санок. На некоторое время в голове его вращались образы детства, такого, казалось, далёкого и близкого одновременно.
/Павлик врывается в квартиру как маленький вихрь. Ключ болтается на тонком чёрном шнурке на его шее как маятник, мальчик забывает прятать его обратно под рубаху и майку всякий раз, когда пользуется.
Мама оборачивается на звуки, издаваемые её десятилетним сыном, но у неё странное выражение лица- Павлик такого раньше никогда не видел - как будто он опять набедокурил, но она боится того, что его придётся отшлёпать. Мальчик с размаху швыряет школьный рюкзак - портфели и сумки нынче не в моде - через весь зал прямо в свою комнату, скидывает куртку и громко кричит:
- А где папа! Он обещал, что мы пойдём в кино!
Мама теребит пояс платья и опускает глаза. Павлик начинает осознавать, что что-то не так, что-то действительно случилось и он замирает:
- Где папа? Он обещал:Мама!
Мальчик видит слёзы на её глазах, он вместо крика, как это должно было бы случиться, переходит на едва слышный шепот.
- Мама?! - Женщина смотрит на сына и на мгновение у неё возникает желание соврать. Сказать, как это делают в сериалах, что, мол, папа уехал очень далеко и вернется нескоро, но, будет изредка писать, если у него будут свободные минуты, потому, что командировка уж очень ответственная. Он: Нет. Сын взрослый, ему всего десять, но для таких сказок он взрослый. Если он ещё не догадался самостоятельно, какого рода командировку получил его папа, то догадается через минуту. Наверное лучше всё сказать прямо сейчас: Внезапно женщина почувствовала, что сын спасает её. Сам того не зная, спасает. С первой секунды, когда ей позвонили с работы мужа и сказали : что очень сожалеют о том, что случилось, но её супруг скончался от инсульта прямо за компьютером, с первой же секунды, не давая в полной мере осознать случившееся, в голове закружились мысли - как об этом сказать сыну.
- Что с отцом ? - совсем по-взрослому спрашивает Павел,
Вот он и догадался: - облегченно думает женщина. Самая обычная телепатия, которая очень часто присутствует между ближайшими родственниками.
- На работе с ним: у него был инсульт: Он: - женщина натужно выдыхает, хотя это больше напоминав стон. - Он умер. - она говорит и схватившись за стену, начинает медленно сползать на пол.
Павлик молча выходит из квартиры, даже не прикрыв за собой входную дверь и не появляется до вечера... /
Полгода назад пришёл отчим, мать конечно же и до него встречалась с разными мужчинами, но те отношения не были закреплены официально. За полгода неприязнь превратилась в ненависть, а ненависть - в чёрную с красными прожилками ярость буквально за считанные часы, оставалось совсем немного и:
- ТВАРЬ!!! ВЫРОДОК!!!
Как раз в момент, когда прилив ярости снова захлестнул парня, он проходил мимо гаражей и он со всего размаха ударил кулаком по металлической стенке. Она хорошо самортизировала и поглотила всю энергию, которую парень вложил в удар. Стало малость полегче. Внезапно откуда-то сверху Павел услышал знакомый голос.
- Куда? ! куда, /: : /? Осторожней, мудак !!! Налево, /.. : /! Да иди ты/.. :! Я сказал налево!
Худощавый строитель, задрав голову, вопил на крановщика и размахивал руками. Это был его отчим. Недостроенный дом возвышался семиэтажной громадиной, на седьмом, на данный момент последнем этаже которой стояла нечеловеческая тварь и орала во всю глотку, ненависть набросилась на парня, белая обжигающая ненависть, сметающая всё, словно цунами:
- Ещё!!? Ещё /:.. /!!! Четыре плиты сюда!!! Да, четыре, :!
Это была яркая ненависть, с эхом, хриплая, отдающая в углах гулким стуком, заставляющая потеть ладони. Глаза парня стали пустыми и бездумными, словно у ящерицы, заснувшей в пустыне. От судьбы не уйдешь.
Он пробрался в дыру в заборе и пошёл к недостроенному дому по битым кирпичам, грязному снегу и кускам изогнутой, кое-где закрученной в петли проволоке.
- Всё! Хорош! Можешь покурить. - это было последнее, что крикнул отчим крановщику. В следующий раз люди услышали его голос, когда он летел вниз, на расколотые плиты с седьмого этажа, так и не успев понять, кто резко толкнул его в спину...
*****
:Был вечер.
Зимой темнеет довольно рано, поэтому, когда Павел решил вернуться домой, всё вокруг окутала густая синева сумерек. Сегодняшний день он помнил очень смутно. Его память сейчас напоминала детскую книжку - раскраску. Он помнил далеко не всё, только общие события, без подробностей, /хотя он не подозревал, что и это меньше половины/, а воображение услужливо зарисовывало черно - белые картинки цветными фломастерами:
Только одно место в этой книжке было уже раскрашено, когда он открывал страницу с картиной недостроенного дома: Тут всё было так четко, что болели глаза:
Последние ступеньки лестницы. Спина отчима, который стоит на краю и курит, внимательно осматривая что-то внизу. Смотри, как он замечательно стоит! Ему надо только помочь чуток и тогда он ощутит радость полёта, красоту свободного падения, он расправит крылья и воспарит.
Не каждому плебею доступна такая роскошь. Надо доставить ему удовольствие, но только осторожно, чтоб он ничего не заметил раньше времени, иначе сюрприз не получится:
Павел улыбался, но странно, словно ему свело лицо судорогой и он не может его расправить, улыбка как будто доставляла ему неудобство.
Я буду режиссёром. Я же люблю придумывать различные варианты событий, так вот, реальный шанс за считанные секунды выбрать нужный, самый лучший, самый впечатляющий вариант и отснять его:
Он замер на месте, собираясь с мыслями. Это обязательно должна быть замедленная съёмка, с нагнетанием, с накоплением невыплеснутых эмоций и чувств, чтобы зритель смог выпустить всё только в конце, за секунду, а до того момента всё ещё надеялся, что всё будет по-другому, что эта паскудная тварь успеет за что-нибудь ухватиться, что отойдёт, пока я не приблизился, что обернётся и заметит своего инструктора по полётам без парашюта с седьмого этажа: Крупным планом огонёк его сигареты, его грязные заскорузлые пальцы с чёрными ногтями, затылок, потом сгорбленная спина, вторая рука, которая почёсывает поясницу вот уже полминуты.
Теперь пошла сама обстановка - кусок кирпичной стены, торчащая арматура, корыто с раствором прислонённая к стене лопата: хватит: Снова рука с сигаретой, аккуратно: медленно: ещё медленней: ещё: пальцы приближаются к губам, вдох, губы превращаются на мгновение в маленький хоботок, выдох, дым куриться над головой, словно над крышей ведьминого дома - он какой-то не такой, как обычно. Он зеленоватый или что? Да, он зеленоватый: Вся фигура - поза самодовольная и свободная. Я король! Я Великий! Весь мир у моих ног: поворот головы: поворот головы? Нет!!!
Этого нет в сценарии. Неправильно: почти уже в профиль. О, чёрт! Сюрприз срывается: Ф-ф-с: Отбой. Снова только затылок. Наезжаем камерой на объект, сокращаем расстояние:
Тут Павел пожалел, что он пьян, пусть уже совсем чуть-чуть, всё равно он мог издать слишком много громких и совершенно ненужных звуков, а если отчим повернётся, финальная сцена в фильме пойдёт насмарку. Он этого совсем не хотел. И уж тем более не хотел быть дублёром.
: Рука третий раз поднимается с сигаретой: достаточно, не нужно, чтобы этот элемент стал доминирующим в сцене:
Камера приближается почти вплотную: Так:. Аккуратно: Мы имеем возможность отснять лишь один дубль, поэтому - нельзя допускать ошибок:
Мужчина снова начинает поворачиваться, он кажется что-то почувствовал. Он замечает боковым зрением какое-то движение у себя за спиной и понимает, что его кто-то толкает спину. Через мгновение наступает страшное чувство, самое страшное чувство, которое может вас посетить на краю пропасти - ощущение потери равновесия, смешанное с осознанием того, что долю секунды назад произошло непоправимое, то, что не сможет остановить самый совершенный в мире вестибулярный аппарат, центр тяжести тела сместился за пределы опоры для ног:
- Расправляй крылья. - раздаётся сзади чей-то хриплый, перепуганный голос и вот уже этажи проносятся перед глазами:
Шестой: Пятый: холодный четвёртый: Тело уже лёгкое и гибкое, будто без костей: ледяной третий: кирпичи: консервная банка: обёртка от конфеты: раскалённый второй: сейчас всё кончится яркий первый:
Асфальт:
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
"Первый день четырёх долгих дней"
Брюнет растормошил её спокойствие, которое казалось, только-только восстановилось в душе, как разыгравшийся детёныш хищника, врезавшийся в сонный термитник. Вторую половину дня Лена ходила сама не своя и никак не могла ничего понять. Такое иногда с ней случалось раньше, но не в такой степени. От брюнета словно исходила какая -то энергия, он был окружен полем, сродни магнитному, которое Лена ощущала даже сейчас, хотя не видела самого мужчину, а только знала, что он где-то поблизости.
Виктор. Теперь он наверняка дело прошлого, он ей надоел со своим жертвенным настроением. Сначала то, что он готов ради тебя размазаться по стене, было ей в диковинку, но потом начало надоедать. Стоит не объявиться в течение двадцати четырёх часов и он начинает как безумный разыскивать тебя, а потом скулит, что соскучился, что волновался и тому подобное. Нет, это безусловно приятно слышать, но когда про это просто один раз сказали, а не вдалбливают раз сорок, будто ты настолько тупая, что не понимаешь на какие самопожертвования он готов ради тебя.
Да, она поинтересовалась у Повернись, присутствовал ли кто-нибудь посторонний на репетиции, поинтересовалась, чтобы услышать то, о чём уже практически догадалась сама. Брюнет оказался представителем заказчика, он сказал Повернись, что не собирается вмешиваться в творческий процесс, просто будет наблюдать и скажет, если что-то пойдёт совсем уж наперекосяк. Что ж, Повернись наверняка понравилась такая постановка вопроса. Уж что любил этот малый, так это полную свободу действий.
- Да, тут есть посторонний, но он от заказчика и ему положено присутствовать при репетиции:
- Я что-то никого не вижу.
- Он сидит позади звукооператора, в затемнённой части зала. Он сам так попросил, чтобы не смущать вас:
Она просто не смогла сдержать тогда улыбку. Смутить манекенщицу? Большей глупости в жизни не слышала. Чувство смущения у людей этой национальности отсутствует в любых его проявлениях.
- Как он выглядит?
- Зачем тебе? - настороженно спросил хореограф.
- Просто интересно.
- Женское любопытство?
- Оно самое.
Повернись прямо зарделся от гордости, смотрите-ка, как хорошо я знаю женскую натуру. Я крепкий орешек, меня не проведёшь...
- Высокий такой, с чёрными волосами, мордашка обезьянья, чем-то смахивает не то на араба, не то на цыгана, но в общем-то довольно симпатичный.
/Кто бы говорил про обезьянью мордашку/
Подняв брови, Лена закивала головой, говоря тем самым : Спасибо, моё любопытство удовлетворено целиком и полностью. Развернулась и пошла к другим моделям.
*****
- Нет, Моника, иди снимай это. Это не твой стиль.
Моника была худощавой блондинкой, переполненной сарказмам и насмешливостью. Даже один только её взгляд заставлял многих съёживаться в ожидании очередном колкости, без которых она, похоже, просто не мыслила своей жизни.
Все прекрасно помнили случай, когда Повернись, как всегда, осыпал их комплиментами, несколько раз сказал что-то про коров / его любимое сравнение / , правда не переходя на личности. На Монике тогда было длинное черное платье с глубоким декольте. Повернись произнес несколько фраз о том, что обязана помнить манекенщица и попросил пройтись под ту же музыку, но чуть быстрее. Моника не сдвинулась с места.
- В чём дело? ! - Повернись быстро начинал нервничать, когда его не слушались с первого раза.
- Я не могу в этом платье двигаться быстрее. У меня вымя выскакивает.
Редко смеющийся Повернись согнулся пополам в приступе истерического хохота, а что уж говорить об остальных.
- Ладно, ладно, попробуем подобрать другую музыку : - пошёл он на уступки, немного успокоившись, вытирая платком выступившие от смеха слёзы: Подобных шуточек в арсенале Моники было ещё тысяча, к ним девушки довольно быстро привыкали, часто просто слегка улыбаясь после очередного "вымени", но иногда она всё же выдавала такие перлы, что сдерживать смех было просто невыносимо.
На этот раз она оставила все без внимания, обычно к концу рабочего дня запас шуток иссяк, наверное причиной тому были усталость и, по меткому выражению самой же Моники, "тотальная задолбанность".
- Чёрт ! - громко ругнулся хореограф и упал в кресло. Никто не спросил в чём дело, девушки просто застыли на своих местах и смотрели на Повернись, ожидая, пока он придёт в норму и объяснит, что же его беспокоит.
- Я не могу понять, для кого предназначено это платье! Кто должен его одеть? Кто-нибудь скажет мне? Оно выпадает из всей коллекции, чёрт его подери!
- Пусть Лена попробует : - донесся голос из конца зала, из темноты. Это был брюнет. Практически ни для кого из девушек его присутствие в зале не оказалось сюрпризом - было заметно, что в углу кто-то сидит, единственное, что было трудно хорошо разглядеть - кто именно.
- Нет. - довольно жестко сказал хореограф. Он видел, что платье не пишется с другими моделями и уж тем более Лене не стоит его одевать с её слегка широкими бедрами и небольшой грудью. Миниатюрной Монике оно ещё могло бы подойти: но не подошло: А Лене. - Нет: - сказал он ещё раз, но уже как-то растеряно, словно про себя подумал - а что если действительно попробовать?
- Попробуйте. - прочитал его мысли брюнет. -только пусть распустит волосы, так будет вообще идеально.
- Моника, Лена, марш переодеваться:
Как ни странно, платье действительно нашло свою настоящую хозяйку. Оно действительно подошло, всякие вопросы отпали сами собой.
- Спасибо за совет. - Повернись повернулся к брюнету, но того уже не было на месте.
- И выходить она должна в одиночестве. Она, если это вообще возможно, должна остаться на подиуме одна, только тогда это платье будет смотреться так, как ему полагается. Брюнет стоял уже около подиума, глядя на девушек снизу вверх.
- Посмотрим: - недовольно буркнул Повернись. Он старался всем своим видом показать, что ему не по душе такое решение, но другого выхода в данной ситуации просто-напросто нет.
- Что это за выскочка? - Моника вылезла из платья, сладко потянулась, прикрыла глаза, когда услышала лёгкий хруст позвонков где-то между лопаток и скрестила руки на обнажённой груди.
- Вроде из "Сигмы", присматривает за тем, как идёт репетиция:
- В прошлый раз, когда мы с ними работали, у них была какая-то долговязая деваха.
- Я помню. Повернись всё пялился на неё: - Лена наполнила стакан минералкой.
- Ещё бы. Не часто встретишь живого крокодила.
Лена издала хрюкающий звук, должно быть обозначающий смех. Она попыталась проглотить максимально безболезненно, что впрочем у неё плохо получилась.
- Не смеши меня, когда я пью:
- Стукнуть тебя по спине?
- Нет, не надо!!!
- Тихо, не кипятись...
- Я не КИПЯЧУСЬ !
- Эй, эй, полегче, я же ничего не сделала:
- Извини: Это месячные:
- Опять боли?
Лена молча кивала. Она насупилась, правда, больше она злилась на саму себя, и стала натягивать платье. Вдруг она замерла.
- Чёрт! Оно почти прозрачное и такое светлое: Я его испачкаю:
- Хочешь, я пойду поговорю с Повернись. - участливо спросила Моника.
- Ладно, не надо, я просто так сказала, думаю всё будет нормально.
- Ну, тогда я пойду в зал. -Моника набросила свой любимый полосатый халат и вышла.
Лена несколько секунд стояла не двигаясь, прислушиваясь в себе. Её губы скривились от неприятного ощущения в нижней части живота, ее внутренности свело в тугой узел. Кровь словно не стекала сама по себе, а ее выжимали из пульсирующих болью органов. Несколько раз глубоко вдохнув, Лена подумала, что боль понемногу отступает: Все таки "это" уже заканчивается: пора бы уже:
- Ты что там застряла? - послышался из зала голос Повернись.
- Иду!!! - крикнула она в ответ и тут её снова схватило. Лена взяла свою сумочку и полезла за таблетками. Что-то сверкнуло, отразив свет ламп, когда она открыла отделение для всего лечебного. Свою переносную "аптечку". Камень Ангела? Она не помнила, как положила его сюда. Какого дьявола она вообще потащила такую драгоценность на работу? Автоматически прикоснувшись пальцем к гранёной поверхности камня, она с удивление почувствовала, что боль мгновенно ушла из неё. Так быстро, что показалось - между ощущением её минуту назад и полным отсутствием сейчас - никакой разницы. Осталось только едва ощутимое онемение верхней части ног, что с ней часто случалось во время менструаций.
- Иду! - крикнула она ещё раз, предупредив второй яростно - истерический вопль Повернись. Всё будет в порядке. Конечно же, я не испачкаю это платье.
Она надела на шею камень Ангела на тонком кожаном шнурке и спрятала его под платье. Боль не возвращалась. Лена вышла в зал.
*****
Ему не давало покоя это слово, которое он услышал, спускаясь по лестнице с седьмого этажа. Он готов был поклясться, что вокруг никого не было. Не было настолько близко, чтобы он смог чёткой и ясно услышать : ТРЕТИЙ:
Кто третий? Кто сказал "третий"? Прямо как в детской истории: Кто сказал мяу?
Сейчас Павел лежал в постели, глядя в темноту окна в своей спальне, которое забыл занавесить укладываясь спать. Ему было лень подниматься, вылезать из под нагретого одеяла и задёргивать шторы, в конце концов, светлеет по утрам ещё поздно, поэтому он десять раз успеет проснуться без помощи утреннего солнца. Если вообще удастся уснуть: - начал дразнить его внутренний голос. Убил человека? Эка невидаль: Человека... Отчим был человеком? Конечно. А вообще, интересно узнать, за что ты его убил? За что ты подошёл к нему сзади, как последний ублюдок, толкнул в спину? 3а что? Он бил мать. Он занимался рукоприкладством. Он мог бы и убить её в какой-то момент, не достаточно хорошо контролируя свои поступки в приступе ярости. Просто схватить нож, засунуть её голову в духовку, раскалённую докрасна, утопить в ванной. Он мог бы просто забить её кулаками до смерти. Он мог бы: Но ведь он нет! Он не сделал ничего такого до сих пор, так какого чёрта!? Кто ты такой, чтобы брать на себя роль распорядителя чужой жизнью? Мало ли, что он мог бы: Ведь он НЕТ! Ты тоже мог бы натянуть себе уши на задницу, если бы был гимнастом, но ведь ты нет. Так какого чёрта!? Какого, господин провидец, чёрта? Я видел его глаза. Он ненавидел нас. Ненавидел меня и мать. Он готов был нас убить. Прекрасно. И ты решил, что стоит тебе опередить его? Если предположить, просто в порядке бреда предположить, что этот мужик не собирался никого убивать? Сколько мужчин бьют своих жён? Не стоит говорить о самом обыкновенном плебейском рукоприкладстве, как о чём-то исключительном только потому, что это вдруг коснулось тебя или твоих родных, как будто как только это коснулось тебя, мир встал на уши и стал вышибать дерьмо из всех и каждого, а до этого всё было тихо и спокойно. Сколько мужчин бьют своих дочерей и сыновей? Сколько мужчин спит со своими же дочерьми и уродуют лица жёнам? Твой отчим что, вытворял что-нибудь сверхъестественное? Он ежедневно колотил твою мать? Не смеши сам себя, он всего лишь несколько раз ударил её, даже не оставив синяков. А что сделал ты в ответ на это? Толкнул его в спину, отправив в полёт. По - подлому толкнул в спину. Или может ты назовешь это поговорить по-мужски? Самоутвердиться: Почувствовать свою власть над обстоятельствами. Да назови ты это всё хоть инстинктом самосохранения, ты останешься последним выродком. Мужчина! Крутой парень? Бравое сердце? Если мир вдруг начнёт портиться, то будет чертовски прав. Потому, что ты ещё хуже плебеев, которых ты так не жалуешь. Ты субплебей. Господин Трус, наложивший в штаны, когда мужч : нет, когда МУЖЧИНА повысил голос на свою жену и малость поставил её на место когда МУЖЧИНА пообещал серьёзно поговорить со своим не в меру умным и самовлюбленным сынишкой.
Только субплебей может целый день просидеть на окраине города, занимаясь моральной мастурбацией, только субплебей может набраться до чёртиков, осуждая пьянство как общественно - вредное явление, только субплебей может пойти поговорить по-мужски и зайти со спины, а потом гордиться тем, что толкнул ублюдка с седьмого этажа. Смело толкнул этого ублюдка в спину с седьмого этажа:
И всё же, кто сказал "третий"? Павел сел на постели, вглядываясь в тьму за окном и вжимаясь в последнюю мысль как гарантию спасения от самобичевания, - кто сказал "третий"? Может это были глюки? В потолке открылись люки - не волнуйтесь, это глюки: Самые обыкновенные галлюцинации. Может это ветер издал звук, похожий на "третий": "сресиии": "ессссиии": вполне возможно : Да нет, фигня это всё. Слышно было ясно и чётко - "третий", а никакой там не "сресиии". Вопрос только - кто?
Он улёгся снова, натягивая одеяло до самого подбородка.
Всё, не могу больше. Павел снова резко сел на кровати, спустив ноги и стал нашаривать разгоряченными ступнями тапки, те оказались почти ледяными внутри, когда он наконец, наткнулся на них почти в полуметре от кровати. Павел поднялся, отбросив одеяло и в одних трусах пошлёпал на кухню. Мать не спала, она сидела перед окном в своей излюбленной - подбородок в ладони - позе.
Парень подошёл к холодильнику, открыл его и достав оттуда бутылку молока, наполнил стакан, потом отломил кусок батона и принялся его жевать.
- Есть хочу. - коротко пояснил он, когда мать словно в трансе повернулась и мутным взглядом глянула на него: глотнул молока и закашлялся - оно оказалось слишком холодным.
Смоченные в молоке шматки батона разлетелись по всей кухне, Павел поставил стакан на стол и поднёс руку ко рту, продолжая кашлять - несколько крошек попало в дыхательные пути и от решил было уже, что прямо сейчас загнётся на кухне. Несколько раз сильно стянув себя кулаком в грудь, он почувствовал, как огромный мягкий комок провалился в пищевод и в горле осталась только острая боль, начинающая понемногу стихать:
Мать не сдвинулась с места все это время.
- Я не понимаю - что трудно было постучать меня по спине? ! Я чуть не задохнулся. Это что, такая вещь трудная - стукнуть сына по спине!
- Не кричи на меня, дрянь!!! - взвилась неожиданно мать. Павел осёкся. Он действительно орал на мать. Нервы расшатаны окончательно.
- Твой отец не вернулся ещё, я волнуюсь:
- Что-о-о!?!?!
От удивления Павел только глупо лупал глазами. "Что" прозвучало сипло и натужно. Она волнуется? Ублюдок бьёт: бил её, а она за него волнуется: - Как же он вернётся, когда он: - парень едва не сказал ":когда он сдох" , но вовремя остановился, - :когда он наверняка бухает где-нибудь с приятелями. Это во- первых. А во-вторых, - он не удержался тут и снова перешёл на повышенные тона, - Он мне не отец. Не отец и никогда таким не будет. /Слава Богу, никогда больше не будет, даже если бы очень захотел: /- Она волнуется: - пробубнил он. - подумайте только, она волнуется:
Он, шокированный услышанным, поплёлся к себе, на ходу стряхивая с руки размокшие кусочки батона, который он выкашлял. Недопитый стакан стоял посреди стола в молочной лужице, одинокий ночной гость, который пришёл на праздник и понял, что он там один.
- Она волнуется: - повторил Павел, ударив рукой в косяк двери, отчего задребезжали стекла в книжном шкафу в зале.
*****
Макс..? Давно не виделись:
Его лицо находилось прямо перед зеркалом в ванной комнате. Макс чистил зубы, собираясь отправиться в постель. Ну, разве что посмотрит телевизор полчасика.
Номер в гостинице, конечно, не фонтан, но в его-то положении кто заботится о комфорте? Переночевать одну ночь и отправиться дальше: В конце концов, он мог бы переночевать и в машине, если бы не его привычка к удобствам.
Плюхнувшись в кресло, Макс включил телевизор с дистанционного пульта и пробежался по нескольким каналам, которые шли довольно-таки сносно. Он укоризненно покачал головой - смотреть нечего. Потом просто наугад остановился на каком-то канале, где сейчас шла реклама и задумался о чём-то своём, машинально стянул с шеи полотенце и начал одной рукой досушивать волосы. Закончилась рекламная пауза и оказалось, что он попал на какой-то шпионский сериал. Макс смотрел в экран, но его не интересовали события фильма: у него перед глазами снова возник образ гомика, который с удивлённым лицом, воздев руки, падает на светлый скользкий пол в душевой и его кровь, мгновенно разжижаясь в воде, брызжущей из душа, ползет к сточному отверстию и исчезает а нём, исчезает чуть медленней, чем из гомика выходит жизнь.
Макс встряхнул головой, отгоняя видение и попытался сосредоточиться на событиях сериала.
Наверное всю оставшуюся жизнь звук душа будет повергать меня в депрессию, ну какого чёрта он лез ко мне?!
Макс вскочил и стал разгуливать по номеру, пытаясь успокоиться. Он натянул рубаху, взглянув на длинный шрам поперек груди, оставшийся у него с армии. Шрам, который говорил, что он, Макс, никогда не позволит ни одному мужчине прикоснуться к нему. Шрам, доставшийся ему от трёх ублюдков, которые считали, что унизить мужчину легко до безобразия. Достаточно только заставить его почувствовать внутри себя : другого мужчину... Достаточно назвать его женским именем:
- Чёрт !!! - Макс швырнул вазу, которая стояла на журнальном столике через весь номер в стену. Та разлетелась со странным звуком, напоминающим звон рассыпаемых на асфальт монет. Неизвестно почему, область его тела, что находилась пониже пояса, налилась тяжестью и подрагивала.
- Чёрт: Мне нужна женщина. Срочно нужна.
/Смотрите, как покраснела наша Маруся! Она никогда не видела мужчин? Бедняжка. /
/Да держи ты его крепче, он вырывается!/
/Пусти, скотина! /
/Ой, Максимка нервничает? !/
/Я сказал, пусти!!! /
/Нет уж , недоносок: /
- Женщина. - в отчаянье прошептал Макс, сжимая виски, словно стараясь выдавить из головы неприятные воспоминания как гной из ранки от занозы.
Ненадолго воспоминания действительно отступили. Он замер посреди номера, склонившись и упираясь ладонями в колени, как спринтер, финишировавший несколько секунд назад: кафельная плитка врезается в голову практически беззвучно, она слегка отскакивает, словно это не голова, а волейбольный мяч, короткая полоска кожи свешивается на щёку, из белесой начинает идти кровь, гомик падает:
Макс надел брюки, заправил рубаху, плотно затянул ремень и выпрямился, по - ковбойски засунув большие пальцы за ремень и широко расставив ноги.
Надо спуститься вниз, в ресторан. Поесть что-нибудь, раз уж уснуть в ближайшие часы не суждено и найти какую-нибудь шлюху; в гостиницах обязательно должны быть шлюхи, или люди, которые знают, где они есть.
*****
Какая дешёвка : думал Макс, уткнувшись лицом в подушку и находясь уже четвертью своего сознания во сне: Наверное только в фильмах проститутки выглядят шикарно - с красивыми длинными ногами, высокой грудью, плоским животом и главное, наверняка не хочется поскорее выключить свет и заняться делом, когда смотришь на их лица:
У той, что совсем недавно покинула Макса, мордашка была ещё сносной, но фигура : мягко говоря- печальное зрелище. Одна отрада - у девушки, похоже левая и правая нога с детства ненавидели друг друга и поэтому просто не могли находиться радом, кроме того, подруга, оседлав Макса, скакала на нём, как не в меру разрезвившаяся кобылица, попискивая при этом как мышонок.
Что ж, по - крайней мере, образ прошлого сильно померк и, что ещё лучше, в голове не возникали больше голоса тех трёх армейских ублюдков, в своё время всласть поиздевавшихся над Максом. Он мог даже спокойно думать о гомике, что говорится проездом - не зацикливаясь на нём, как это получалось почти всё время за прошедшие сутки.
Приятная усталость завладела всеми его мышцами. Мужчина перевернулся на спину и смотрел на свет улицы, пробивающийся в номер сквозь щель в занавесках. Наконец он сомкнул веки, понимая, что вот- вот уснёт. Мысли неспешно ворочались в его голове, словно уголь для мозга, который невидимый кочегар ворошил своей лопатой изредка, от нечего делать: наконец Макс провалился в мягкую бездну сна:
- Максимка..?! Эй, подружка, где ты? Максимка!!!
Его машина с выключенными фарами стояла на обочине. Все окна в ней были опущены. Макс собирался встретить этих ублюдков лицом к лицу.
- Макс!!! - раздался неожиданный громкий вопль. Макс подскочил на сиденье водителя, словно его ударило током.
Человек, который издал этот вопль говорил хрипло и тяжело.
- Макс, покажись нам! Мы хотим немного позабавиться с тобой, как в старые добрый времена:
Макс вытащил пистолет. Щелчок затвора показался ему ужасающе тихим, словно предполагающим осечку.
- Макс!? - снова этот дурацкий голос, низкий и писклявый одновременно.
/Как только эти ублюдки покажутся, я пристрелю их всех. И тогда с кошмарами будет покончено. По - крайней мере с большей их частью. /
До Макса начала доноситься мелкая и далёкая барабанная дробь: она была беспорядочной, аритмичной, тут же до парня дошло, что это не барабанная дробь - это начался дождь; тёмные капли стекали по лобовому стеклу и Макс был вынужден включить дворники. Тёмные капли окрашивали капот его машины в неприятный цвет - в чреве ночи он не мог понять - какой именно. Зато он мог понять, что те из них, что залетали в салон, были тёплые и липкие.
Неприятное предчувствие посетило его и Макс включил свет в салоне - капли крови на руке и манжете рубахи : кровавая морось не прекращалась. Вдруг что-то с мягким чавкающим звуком упало на капот.
- Максимка?! - донеслось откуда-то очень издалека, словно о другого края вселенной. Макс замер и не мог толком понять - раздосадовало или обнадёжило его то, что армейские ублюдки так далеко от него и возможно вообще сбились со следа.
- М..А..К..С..? - кто-то прошептал над его ухом. Парень замер.
- Макс!!! - раздался вопль, теперь, казалось, прямо в голове. Макс с перепугу несколько раз пальнул из пистолета себе под ноги.
- Макс?! Ну!? Знаешь меня? Знаешь, подружка? - это был гомик. С засохшей струйкой крови на щеке. Со сморщенной полоской кожи, свешивающейся с виска, окровавленной кафельной плиткой в руке. Его землистого цвета лицо ещё несколько секунд находилось в поле зрения а потом исчезло, немного отпустив загипнотизированное сознание Макса, но только совсем немного. Чтобы понять, что гомик стоит рядом с машиной совершенно голый, каким был в душевой в последние секунды своей жизни и всё его хозяйство болтается на ветру.
- Она здесь! - прокричал гомик в темноту. - Наша подружка здесь, в машине!!!
Он снова заглянул в окно и упёрся взглядом в дуло пистолета. Макс спустил курок. Громкий хлопок выстрела почти оглушил его в салоне его автомобиля. Гомик отмахнулся от выстрела, как от назойливой мухи и засунул в окно свой теперь уже развороченный пулей череп.
- Вылезай из машины, негодяй. Как ты смеешь стрелять в безоружного человека? Смотри, что ты мне с головой сделал! Теперь на меня ни один парень не посмотрит!.. Вылезай!!!
Ледяная рука гомика легла ему на шею, и он с силой начал сдавливать горло Максу, отчего тот почти не мог дышать, но он боялся даже попытаться скинуть противную, бледную и вялую, как рыбий живот, руку.
- Вылезай! ВЫ-ЛЕ-3АЙ!!!
Впереди показались армейские ублюдки. Они втроём бежали к машине, на ходу расстёгивая штаны.
- Нет...НЕТ...НЕ-Е-Е-Е-Т!!!!!!!!!
Макс вскочил на постели, продолжая отмахиваться руками от кого-то в абсолютно пустом номере гостиницы.
- Чёртов гомик: - в отчаянье прошептал он. Потом даже позволил себе пару раз хныкнуть: - Чёртов гомик:
Второй день четырёх долгих дней
- За такой время я физически не смогу переодеться.
- Сможешь. - Повернись упрямствовал, как всегда, впрочем.
- Нет. Это нереально.
- Татьяна, тебе здесь платят не только за то, что у тебя длинные ноги, длинные волосы и длинный язык. Тебе платят ещё и за умение одеваться и раздеваться со скоростью звука.
- Ладно : - что поражало Лену в её подруге, так это умение всегда держать себя в узде. Она никогда не теряла душевного равновесия, никогда не выходила из себя, даже когда происходящее вокруг могло бы взбесить кусок камня. - Хорошо, мистер хореограф, давайте сдёлаем небольшой эксперимент. Прогоним всё, начиная с моего первого уходя с подиума, и вы засечёте на своих часах, сколько мне отведено времени на переодевание.
Повернись задумался на несколько секунд.
- Ладно, хорошо, мы сделаем это: Только всё равно, я не верю, что тебе не хватит времени сменить платье:
- Тогда по-другому. По-другому, мистер хореограф: /Таня была единственной, кто так называл Повернись на репетициях, для остальных он был или "А что если" или "Ладно"/ Я буду переодеваться прямо на сцене, не убегая даже за кулисы. И мы посмотрим, что даже со скоростью звука:
- ДА!
Повернись прекратил поток её красноречия, который, все знали, мог продолжаться бесконечно.
- Лиза! - Татьяна заглянула за кулисы, - Лиза, принеси, пожалуйста платье и туфли сюда. - услышав, как застучали каблуки, Таня повернулась лицом к залу. - Олег, включай музыку. Да, Бйорк, со второго куплета. Мистер хореограф, засекайте время:
Пошла музыка. Дождавшись нужного такта, Таня вышла на подиум. За ней парой вышли Женя и Мария. В конце подиума Таня остановилась на середине, а девушки, что шли за ней чуть позади - по краям. За ними вышла Моника. Она прошла между ней и Марией, стала полубоком к Тане, они поменялись местами и Таня пошла к началу подиума. Остальные девушки вышли вперёд, к самому краю и выстроились в одну линию, через несколько тактов они построились в равносторонний треугольник и покинули подиум, поочередно делая один оборот вокруг своей оси, За это время Таня успела снять с себя платье. Несколько секунд она стояла перед всеми в одних только кружевных трусиках, ни капли ни стесняясь ни Повернись, ни звукооператора Олега, ни брюнета из "Сигмы", и сменяла обувь. Потом Лиза одела на неё через голову другое платье, Таня быстро поправила его, на ходу застёгивая декоративные огромные пуговицы на бедрах, но всё равно опоздала на несколько тактов. На краю подиума она остановилась и внимательно посмотрела на Повернись.
- Ну, что?
- Семнадцать секунд: Ты права. Надо изменить последовательность. Мы поставим тебя после тех четырёх костюмов для деловых женщин, а Лену перекинем на твоё место.
- Нельзя. - в разговор вмешалась Моника. - Эту ночнушку нельзя ставить после костюмов для деловых женщин.
- Это не ночнушка, а вечернее платье, - поправил её хореограф. Он отмахнулся от её реплики и продолжал что-то проигрывать в голове. - О'кей. Олег, после Бйорк пускаешь... а тогда нестыковка по стилям:
- Все нормально. - подал голос звукооператор, они по битам практически совпадают с Армстронгом. Я смогу их миксовать, выделяя партии ударников.
- Ну, давай, попробуем: девушки, пока ничего не делайте, просто послушаем.
Заиграла музыка. Звукооператор даже привстал, собираясь продемонстрировать всё своё мастерство. Весь его вид говорил: "Эй, посмотрите, послушайте, как всё будет классно! До агентства я был ди-джеем, я многому научился". Получилось действительно неплохо.
- По-моему вполне нормально. - не совсем уверенно сказал хореограф.
- Попробуем? ! - уточнил Олег.
- Так, все на месте? Где четвёртая деловая женщина... - утомлённо спросил Повернись. Ему ответили молчанием.
- По-моему она куда-то вышла: - робко сказала наконец одна из "молодых" девушек, которая совсем недавно пришла в агентство.
- Конечно же она куда-то вышла, иначе она была бы в зале! - взбесился хореограф, - Им что, надоело здесь работать? Бардак! Люди разбегаются! Лена: ты сейчас не в: не в платье, сходи пожалуйста поищи эту птичку. Можешь передать ей, что одна-две такие выходки и она вылетит с работы. Во время ответственных репетиций все до одной должны находиться тут. Около подиума. В гримёрке. Или в туалете. Больше нигде. Это кстати всех касается:
******
Здоровяк с неприятным лицом и "кутузовской" повязкой на левом глазу ей совсем не нравился, но он, похоже, знал что-то про Марину, её двоюродную сестру, пропавшую без вести около полугода тому назад. Только не хотел ничего говорить, лишь сам расспрашивал.
- Почему вы не говорите мне, что случилось с Мариной?
Единственный глаз здоровяка сверлил её.
- Потому что сам толком не знаю и не хочу строить поспешные выходы. Меня огорчает только, то вы не хотите мне помочь.
- Я бы с радостью вам помогла, но я действительно не знаю про нее ничего. Марина пропала без вести, но даже до этого в течение года она лишь изредка писала мне и всего два раза позвонила: я не знаю ничего про неё:
- И она не присылала вам ничего? Не говорила ни про какие документы?
Ольга начала приходить к выводу, что этот одноглазый старикан ничего толком не знает про Марину, только пускает пыль в глаза. Она не собиралась с ним откровенничать. Не собиралась говорить, что от Марины пришло письмо незадолго до её полного исчезновения. - в том письме что-то говорилось про какие-то бумаги: что именно - Ольга уже не помнила.
- Вы побледнели. Что-то вспомнили ?
- Да нет, ничего особенного, просто я себя неважно чувствую:
Здоровяк внезапно взбесился. Он резко схватил её за запястье и начал выворачивать руку.
- Эй, мне больно, - вскрикнула она.
- Будет ещё хуже, если ты, шлюха не перестанешь играть со мной в кошки - мышки и не скажешь то, что мне надо. Ясно? Она вероятно оставила после себя какие-нибудь бумаги. Оставила бумаги или нет ?
- Не знаю.
В коридор высунулась Лена. Она внимательно посмотрела на болтающую парочку. Что-то ей не понравилось в выражении лиц и особенно этот странный старик, что стоял с Ольгой.
- Ольга: Беляева: Повернись нервничает. Иди в зал!
Одноглазый сжал её руку так, что хрустнул какой-то сустав и Ольга тихо застонала.
- Скажи, что всё в порядке и ты сейчас приедешь, иначе я сломаю тебе руку. - Он ослабил хватку.
- Да, я иду. - громко сказала девушка. Её голос немного дрожал.
Лена ещё несколько секунд смотрела на них, а потом исчезла из поля зрения.
- Так она оставляла какие-нибудь бумаги тебе?! Чёрт возьми, отвечай, - процедил старикан сквозь зубы.
- Руку отпустите... - злобно и испуганно сказала Ольга.
- Я жду ответа!
- Нет, ничего она не оставляла мне. Ничего!
- Я буду следить за тобой, сучка. И не пытайся играть со мной:
Лена снова появилась в дверном проёме и решительно направилась к ним.
- Беляева, ты что не поняла? Хочешь потерять работу? Повернись терпеть не может ждать, а ты знаешь, стоит ему замолвить словечко и:
Она подошла к Ольге. Одноглазый отпустил запястье, которое пылало теперь как щеки монашки, попавшей в мужскую сауну. Лена взяла девушку под локоть и начала тащить за собой к залу.
- Ещё увидимся. - доброжелательно сказал им в след здоровяк. Лена сейчас была так же бледна, как и её спутница.
- Что с тобой? - удивлённо спросила её Ольга - вроде ту никто не хватал за запястье своими клешнями и не называл сучкой.
- Мне немного нехорошо. - ответила она и входя в дверь, бросила ещё один испуганный взгляд на спину уже удаляющегося старика.
******
Лена свернула в гримёрку, где сейчас никого не оказалось и упала в кресло перед зеркалом. - а голове всё шло кругом. Когда она приблизилась к этому старикану с повязкой на глазу и к Ольге, на неё нахлынуло. Ярко, будто в кино, а не в голове.
... Две машины мчатся бон о бок по какому-то загородному шоссе. У обеих открыты боковые окна. В Джипе сидит молодая девушка. Она чем-то отдаленно напоминает Ольгу Беляеву. Девушка вытянула руку с пистолетом и собралась выстрелить, но видимо, водитель Вольво быстро сообразив, в чём дело, крутанул руль и врезался в джип боком. От удара девушка выронила пистолет.
-Сукин сын !!! Дерьмо! - срывая голос заорала девушка. Она схватила горящую бумагу и швырнула в окно огненный клубок.
-....твою мать, тварь одноглазая!!! Получай!!! Получай свои бумажки, козёл!!!
Улыбка сползла с губ одноглазого, уступая место злобному оскалу и когда машины разъехались в стороны, он выстрелил.
-Сучка! -закричал он.
Проломив ограждение, Джип сорвался прямо в реку с моста, на который только что выскочили машины, в воздухе застыл последний крик девушки. Одноглазый выскочил на дорогу.
- Чёрт !Чёрт! чёрт! Сучка опять сделала меня!!!
Встрепенувшись, Лена прикрыла глаза ненадолго и поднявшись, пошла в зал. Голова слегка кружилась.
*****
Пробуждение было трудным, если не сказать болезненным. Павел почти четверть часа назад проснулся и лежал в постели, не открывая глаз. Голова болела, а во рту стояла такая помойка, что когда он провёл языком по дёснам под верхней губой, его чуть не вытошнило.
Из вчерашних событий он смог привести в более менее приличный вид лишь то, что произошло до четырёх часов вечера - до того момента, как бутылка водки была опустошена примерно наполовину. Дальше была та непонятная смесь реальности и фантазий, полудрёмы и забытья, которая сводит с ума, когда точно не можешь вспомнить, что же из событий, зафиксированных твоим мозгом - реальность, а что - вымысел.
Павел продолжал лежать с закрытыми глазами и играть в игру "Восстанови события", когда настенные часы с курантами пробили полдень.
-А? -после девятого удара парень задавал этот вопрос со всё более удивлённой интонацией ещё три раза, наконец после двенадцатого - открыл глаза.
- Ни черта себе...Полдень...
Мир завращался. Медленно, с небольшой амплитудой, тошнотворно раскачивалось сознание; подсознание находилось в коме. Мир продолжал вращаться. Где-то на другом конце вселенной он попытался пошевелить пальцем. Слабое, едва уловимое движение одеяла подсказало ему, что он ещё жив, но находится в состоянии, близком к анабиозу.
Чтобы более менее привести себя в готовность к походу на кухню, где можно будет сделать несколько глотков воды, если конечно, она не прикончит остатки жизни в пустыне его внутренностей, Павел собрал все силы и повернулся на бок, издав слабый стон. Изо рта вырвалось облачко нестерпимой вони. Мир стал раскачиваться сильнее, скоро это почти прекратилось, осталось лишь едва, заметное "косоглазие мозга".
Став на четвереньки: вернее даже не на четвереньки, его поза сейчас напоминала позу молящегося мусульманина, парень сделал несколько глубоких вдохов, окружающая действительность по-прежнему дрейфовала, но стало намного полегче.
Что же я натворил вчера в столь невменяемом состоянии? Павлу показалось, что он помнит, как толкнул отчима с крыши или из окна какого-то дома, но он решил, что это просто остатки калейдоскопа его чересчур богатого воображения, которое в бессознательном состоянии заработало на всю катушку. Навряд ли он рискнул бы столкнуть кого-то с крыши, даже своего отчима.
Подтянув руки к коленям, Павел собрал силы и выпрямился, его слегка повело, но он смог сохранить равновесие и спустил ноги с кровати, потом, опершись одной рукой о стенку, а другой хватая воздух, он расправил свои сгорбленные метр восемьдесят пять и зверски зевнул. Не так уж и плохо, там, на постели, казалось, что встать с неё - окажется занятием покруче спасения мира от пришельцев. Всё же картина, на которой он сталкивает отчима, казалась живей всех остальных, более красочный, более реалистичной. Не обращая внимания на это, Павел открыл дверь, набросил на себя синий махровый халат, который всегда одевал после душа или во время болезни и вылез босиком из комнаты. Только теперь, в зале, он понял, какой в его келье стоит тяжёлый запах перегара - вернувшись, он открыл форточку, всё-таки натянул шлёпанцы и снова направился звать Ихтиандра.
Мать сидела у окна, словно и не уходила от него с того момента, как вчера отправила его в школу, только сидела она в "уличной одежде", повернувшись к нему на мгновение, она презрительно сказала:
- Проснулся, выродок:
Сознание Павла завертело эту реплику, но руки делали своё дело. Они потянулись в подвесной буфет за высоким стаканом, открыли кран, некоторое время подождали, а когда вода потекла достаточно холодная, наполнили стакан и уже собрались поднесли его ко рту. Ощущение от первого глотка воды ни с чем невозможно сравнить, да собственно Павел ни с чем и не собирался его сравнивать, достаточно было бы просто чувствовать, как оживают все органы, а в голове более-менее проясняется.
- Что это значит? - скорее любопытно, чем злобно, спросил он у матери.
- То, что ты вчера пришел домой пьяный вдрызг. Два раза тебя тошнило, потом ты рухнул прямо посреди зала, шептал какую-то чушь вроде "третью сигарету крупным планом", что за праздник у тебя вчера был? Почему ты напился; ты хоть помнишь, что тебе только пятнадцать!
- Почти шестнадцать. - поправил её Павел.
- Замолчи!!!
- Не понял, а что такого случилось? Другие вон дома вообще сутками не появляются, валяются по подворотням, воруют, наркотиками балуются!!! Что такого страшного случилось!!!
- Твой отчим вчера в конце рабочего дня сорвался с седьмого этажа и разбился. Мне сообщили только утром: я ездила в морг, на опознание, они сказали - это чистая формальность, что они и без этого знают, кто он, нужно лишь моё подтверждение: у него всё лицо изуродовано: он упал прямо на металлические прутья: Я: Я: - она разрыдалась.
- Боже: -только и смог произнести Павел забыв, что всё ещё не напился, рука почти онемела под струей ледяной воды, стекающей по стенкам переполненного стакана, наконец, спохватившись, он закрутил кран и повернулся к матери.
- Это вторая глупая смерть: Как и смерть твоего:
- Не сравнивай их !!!!! - взвился парень. - Не смей никогда никого сравнивать в отцом!!!
/Судьба благосклонна ко мне. Я ни черта не помню о вчерашнем. Ни черта не помню о том, как толкал этого ублюдка: /
Мать просто сидела и плакала. Почти беззвучно. Сидела и оплакивала человека, который бил / всего несколько раз ударил даже синяков то и не осталось / её, а теперь получил своё. Получил сполна. Аминь.
Павел развернулся и пошёл к себе в комнату, ему уже было плевать на воду и на запах перегара. Он вчера натворил нечто по-настоящему серьёзное, и ему придется за это ответить.
*****
- Что ты ходишь, как корова языком слизала? Где твой мешок с картошкой?
- Повернись! Повернись, не иди прямо, да повернись же ты!!!
- Да, мистер хореограф: - Моника скромно потупила взор и скривившись смотрела на Татьяну. Та расхаживала перед подиумом широченными шагами, засунув руки в воображаемые карманы воображаемого пиджака.
- Итак, чему вы научились за все эти годы под моим руководством, бурёнки? Ничему! Где музыка? Почему не звучит музыка! Вы должны чувствовать музыку своей : своей обвислой задницей: Я же чувствую музыку!!!.
- Конечно, мистер хореограф: - запищала Моника. Она соскочила с подиума и подбежала к звуковому пульту включить музыку. Затем взбежала по лестнице обратно на сцену, уселась на колонку и истошно завопила, словно пьяница, который проснулся в тёмной комнате и решил, что ослеп.
- Да! Я чувствую музыку ! Я чувствую музыку своей задницей, мистер хореограф!!!
- Отлично! - ответила ей Татьяна. Теперь пройдись по сцене и покажи им всем что ты швабра! Стремись за своим нарядом! Представь, что ты доска! Для виндсерфинга, для сноубординга, или для чего там бывают доски.
- Я буду особенная доска, и буду гладильная доска, можно? - она стала на одно колено, как средневековый рыцарь.
- Умоляю вас, мистер хореограф, позвольте мне это!!! Пожа-а-алуйста!!!
- Нет. Доска, для белья это слишком сексуально, ты же всего лишь швабра. Вешалка, на которую натянули платье.
- Ладно, я согласна и на швабру: Только не одевайте на меня эту фиолетовую блузу с разрезом, у меня неэстетичный пупок.
- Не одену, обещаю.
Многие молоденькие модели были уже крепко на нервах после двух дней переодеваний, издёвок Повернись, ежеминутных смен макияжа и причёсок, после: и так далее и так далее: подобная же вакханалия поможет всем прийти в себя, посмотреть на работу с другой стороны. Это Моника всё затеяла - вспомнила Лена. Что ж, большое ей спасибо. Ей, самой , Лене, тоже не мешало бы отвлечься от мыслей о преследующих её видениях.
- О чём ты задумалась? - громогласно поинтересовалась Моника, - о пирожных и булочке, о шоколадке? Повернись, когда я с тобой разговариваю. Ты не должна думать о еде когда я с тобой говорю, или я плохой хореограф. Бардак! Что это за музыка? Что это за попса?! Она резонирует с отсутствием моей причёски.
-Я думала о том, что могу опоздать на свой третий выход, если не успею переодеться после шестого:
- Ничего, успеешь:
Повернись стоял в дверях и смотрел на разыгравшийся фарс о необъяснимым выражением лица.
- Отлично, девушки. Просто отлично. Вам надо было поступать в театральное училище. Стоит мне отвернутся, стоит только выйти позвонить на двадцать минут и меня уже начинают высмеивать... вот она благодарность.
Что интересно, при появлении хореографа больше стушевались зрители, нежели претендентки на поступление в театральное училище. Они восприняли появление Повернись как необходимую часть какого-то только им двоим известного ритуала. Даже нет, наверное ритуал был знаком им троим, потому, что Повернись тотчас же подошёл к Монике и тихо сказав что-то, улыбнулся, что полностью расслабило возникшую было напряжённость.
-За работу! - наконец строго сказал хореограф и всё стало на свои места.
Скрипнула дверь из которой минуту назад появился Повернись - на этот раз вошёл брюнет. Он тихо сел в угол, на своё привычное место, и о нём все позабыли. Кроме лишь одной манекенщицы: кроме Лены, у которой он так и не выходил из головы, второй день.
*****
- Лена..?
Трудно было не догадаться, кто окликнул её. Ей стало дико и неудобно ощущать внутри чувство тщеславия и самодовольства всякий раз, когда она видела, как мужчины млеют от неё: Всякий раз эти лица приобретали одно и то же выражение услужливой покорности: Я могу ради такой красотки как ты свернуть горы. Всякий раз, как старая французская гармошка напоминает Париж и Эдит Пиаф, эти щенячьи восторги напоминали ей, что она одинока. Красота тут совершенно ни при чём. Никто и никогда не боялся красивых женщин, как об этом говорят. Тому доказательство - многие девушки: Большая красота, так же как и большое уродство - не вызывают отрицательных эмоций, таких как боязнь, зависть, отвращение: Красота хороша, когда на неё не обращаешь большого внимания. К красоте можно привыкнуть, если постоянно рассматривать - накормите человека на завтрак шашлыком из курицы и он будет вам благодарен. Накормите его на обед шашлыком из курицы. Он по-прежнему будет вам благодарен. Накормите его на ужин шашлыком из курицы - он насторожится: Если начать с курицы и завтрашний день, он съест ее с напрягом. Через неделю от такого рациона он полезет на стену и овсянка покажется ему даром Божьим. Когда брюнет окликнул её, Лена решила, что если он скажет хоть что-то про её красоту, она разукрасит его лицо своими ухоженными коготками.
Девушка прикинула, что если бы после каждого упоминания её имени она так много думала бы, то разговор с ней рисковал бы превратиться в занятие куда более утомительное, чем поиск в телефонном справочнике неизвестной фамилии по известному номеру. Лена, ты очень /КРАСИВАЯ/ устала, наверное... Я долго собирался с мыслями, прежде чем решил всё-таки попытаться навязать своё общество такой /КРАСИВОЙ/ девушке как ты: И вот я:
- Какой девушке как я? - она перебила его.
- Ну: необычной: - он казалось с большим трудом подобрал нужное слово.
- И?
- Что я по-твоему должен ответить на "И?" Ты перебила меня и теперь я наверняка скажу то чего ты не должна слышать: - он улыбался. На неё холодным взглядом смотрел дон-жуан модели конца двадцатого века. Достаточно самовлюблённый, но знающий истинную цену истинных женщин. Играющий. Развлекающийся к уверенный в своей неотразимости модный негодяйчик.
- Не хочешь просто пройтись по городу. Погода просто изумительная, тихо, ни ветринки, сумерки, снег: Я не собираюсь больше ничего предлагать. Просто прогулка.
- Хорошо, пойдём: - кивнула она к они направились рядом в неизвестном направлении. Она - ожидая, что же он сделает дальше. Он : он оставался загадкой даже для всевидящего ока провидения. Непредсказуемый и спокойный.
- Запоминай эти мгновения, как начало нашего романа, он будет весьма необычным: и весьма непродолжительным, к сожалению: Он будет черно-белым:
- Ты пытается быть загадочным? Если да, то тебе это удаётся.
- Извини, я, наверное, действительно перегибаю палку. Просто ты действуешь на меня как-то по-особому, мои часы, которые остановились : мои поступки, которые я не совсем способен контролировать : /он наклоняется и раз! - запечатлевает поцелуй на её туфле/: мои чувства и эмоции подчинены тебе. Ты мне действительно нравишься.
Впоследствии Лена вспоминала эти его слова и ей казалось, что именно они изменили в ней что-то, эти сказанных без особого драматизма и кичливости слова словно сдвинули места старинный заржавленный механизм, запустили бурильную установку, которой не пользовались лет пять и которая, казалось уже никогда вновь не заработает. Лена видела, что брюнет говорит то, что думает и ей это очень понравилось. Она терпеть не могла, когда мужчины говорили ей то, что по их мнению могло ее впечатлить, побудить к некоторым поступкам, дать им больше шансов: только они не понимали, что не все женщины одинаковые: что не все растекаются лужицей, стоит только сказать, что они "просто прекрасны", "так великолепны, что затмевают солнце", или "шикарно выглядят".
Брюнет сказал последнюю фразу таким образом, что Лена на мгновение очутилась с ним на краю громадной скалы, нависающей над океаном, а прямо перед ней, словно диковинный ковёр, разлеглось на голубом шёлке волн, восходящее солнце. Не существовало ни грязного, слякотного шоссе, ни обшарпанных стен домов, ни перекошенных телефонных будок с разбитыми стёклами.
- Я так и не знаю, как тебя зовут.
- Герман.
- Необычное имя:
- Тебе нравится?
- Если честно, то не очень:
- Тогда Роланд. - улыбнулся он, словно смена имени для него была привычной, даже слегка наскучившей процедурой.
- Роланд:Воланд: - непроизвольно срифмовала она. - Нет, еще хуже, пусть будет Герман.
На этот раз брюнет не просто улыбнулся, а засмеялся бархатистым, немного хрипловатый смехом. Похоже он тоже был хорошо знаком, с "Мастером и Маргаритой" и последние слова развеселили его. Лишь одна вещь доставляла неудобства Лене во всем происходящем. Она видела совершенно отчётливо, что глаза Германа не смеются вместе с губами, они оставались словно два кристаллика льда посреди тлеющих углей, это ей не понравилось, но Лена была из людей, которые не очень-то доверяли своей интуиции. И ещё у неё было чувство, что ей хотят нечто показать, как когда она подошла к тому старикану, что говорил с Ольгой Беляевой, но по какой-то причине это сеанс срывается. Она не могла понять в чём же дело. Она сейчас ничего не видела, но это невидение отличалось от обычного состояния, как будто она ТУДА смотрела, но ТАМ был лишь белый экран.
Улыбка осторожно сползла с губ Германа, он, похоже, боялся, что девушка заметит такую резкую перемену, но она всё равно заметила, как он неожиданно посерьёзнел, всё это длилось совсем недолго- несколько секунд и когда завязался разговор, она практически позабыла об этих вещах.
Третий день четырёх долгих дней
Казалось - это может продолжаться вечно. Бесконечный рулон шоссе, бегущий навстречу, поля, леса, мелкие городишки, музыка, вырывающаяся из приёмника. Мелькающие километражные столбы:
Макс напевал что-то себе под нос гнусавым голосом, но больше, чтобы отвлечься от плохих мыслей, чем от приподнятого настроения. Впрочем, что касается настроения, то можно сказать, что с этим было более-менее в порядке. Его никто не преследовал, как он этого опасался вчера весь день. Удача была на его стороне:
- Итак, каков ваш план? - спрашивал он сам себя. - Мой план предельно прост. Ехать вперёд. Ехать, постепенно меняя свою прежнюю жизнь. Свою прежнюю внешность. Пункт номер один - паспорт. Деньги у него есть, значит будет и новая фамилия и новое место рождения.
Макс залез правой рукой в карман пиджака и вытащил блокнот. Раскрыл его перед собой, придерживая руль одной рукой. Всё правильно. Вот адрес человека, который сможет сделать ему новый паспорт. На кой чёрт он ему нужен, Макс и сам не знал, просто ему казалось - это разумно.
******
День оказался скудным и схематичным, словно набросок бессюжетного рассказа. Всё было тягучим и липкое безделье, не смотря на репетицию, которая проходила в обычном напряженном темпе, начало доставать Лену уже к полудню. Кроме того, Герман сегодня не появился по неизвестной причине и она была не то, чтоб расстроена или огорчена, а скорее разочарована. Лена чувствовала приближение её старой знакомой - депрессии. И её развесёлой сестрички апатии. Нет ничего хуже плохого настроения, разве что ОЧЕНЬ плохое:
******
Тихое сопение:
- Алло? ! Говорите!
Снова щелчок. Звук похожий на тот, что получается, когда комкаешь в ладони фольгу от шоколада. Внезапно связь стала на удивление чёткою.
- Да? Алло?!
БЫЛО какое-то мгновение, когда Павел готов был услышать голос отчима, когда вместо этого он узнал писклявые нотки, явно не принадлежащие "хэллрайзеру".
- Паша, это ты?
- Да, это я, Надя:
Звонок из ада. Приятель, да тебе похоже основательно снесло башню. До самого фундамента. Как по твоему мог бы выглядеть разговор с отчимом? Привет, сынок, как поживаешь. Не ждал своего папашу? А я вот решил звякнуть тебе, рассказать, как тут у меня дела... А дела у меня неважно. Это всё твоя вина. Кормят отвратительно, надоела уже копчёная человечина. Да и вообще пекло тут стоит жуткое, градусов двести. Даже дерьмо в заднице закипает в считанные секунды:
- Ты меня узнал? ! - радостно зазвенел её голос.
Ещё бы не узнать. Ещё бы, чёрт тебя побери, не узнать тебя... тут с перепугу узнаешь папу римского в маскарадном костюме розовой пантеры.
- Конечно же:
- Как твои дела?
- Отлично. Супер-замечательно: Лучше всех.
Девушка расхохоталась.
/ Как всё это глупо: Ржёт как лошадь только чтобы польстить моему чувству юмора. Слушай, ты, зануда, она делает то, что считает нужным. У неё нет твоего дерьм: хватит ругаться!.. плохого настроения: Она никого ниоткуда не сталкивала: Или теперь все должны с тобой говорить как на поминках? Она просто представляет себя пиявкой, которая когда-нибудь прососется к твоим губам: или того хуже, какой-нибудь Джилли Нэльсон, Скарлет Бенсон, Сьюзи Тренсон - героиней бумажной тушёнки: Она задрожала как лист на ветру, когда он прикоснулся к её руке. Она повернула к своему любимому лицо и смотрела в его ласковые голубые глаза: или что-нибудь в этом роде: /
- Что ты делаешь завтра в середине дня?
Вопрос звучал так, словно был задан просто из праздного любопытства, но Павел хорошо знал ее манеру вести разговор. Она никогда сама ничего не предлагала, она подводила его к тому, чтобы вопрос был задан. Предложение было сделано ей, но не ею. Обычно Павел легко мог предугадать все её намёки и тогда он прямо говорил, как это было и сейчас.
- Ничего на делаю, а ты? Может сходим куда-нибудь.
И тогда она, словно со скинутым с плеч грузом ответственности неизвестно за что неизвестно перед кем, нормально вела беседу дальше:
- Можно например:
Тсссс: все замерли ! Кто догадался - молчите: Павел был уверен, что его поволокут на дискотеку: но нет!..
- : например на показ коллекций весна - лето от "Сигмы".
- А что такое "Сигма"?
- Сигма?! - казалось её удивлению нет предела, - Фирма по производству одежды. Это довольно знаменитая у нас фирма, - звучало так, словно она читала это все прямо с рекламного проспекта:
- Ладно, ну а мне что там делать, на этой демонстрации?! - по его голосу Надя поняла, что Павел улыбается. Куда лучше, чем тот злобный тон, которым он начал разговор.
- Тебе?..
Затянулась долгая пауза. Павел представил, как она стоит около телефона и хватает ртом воздух, пытаясь найти вразумительный ответ. Что ж, похоже, девушка отвлекла его от мрачных мыслей, которые преследовали его уже который день. Наконец, Павлу показалось, что пауза слишком велика, будто Надя не задумалась, а оскорбилась. Он не то, чтобы любил её, а скорее был просто привязан или может ему льстило то, что он может когда захочет пройтись с красивой девушкой по городу или сходить с ней в кино, на вечеринку, в театр в конце концов, а поэтому ему вовсе не хотелось, чтобы девушка, которую все почему-то считают "его девушкой" /глупейшее в принципе определение- мелькнула субмысль/ была оскорблена или чувствовала себя дурой.
- Да, ладно, я пошутил. С удовольствием пойду с тобой. Завтра?
Надя шумно выдохнула в трубку.
- Да. В два часа заходи ко мне.
Голос её всё же стал холодным и немного отстраненным.
- А билеты? :Или как там со входом?
- Я сама с этим разберусь.
Фраза звучала, так, словно ее говорила двухметровая баскетболистка, защищая коротышку-мужа от хулиганов.
*****
- Здравствуйте. Алексей дома?
Дверь ему открыла какая-то алкоголичка. Мясистое лицо, первая ассоциация на которое у Макса была - синий творог; мутные газа, грязный пластырь на шее.
- Нету никакого Алексея. Был и вышел весь. Не живёт он здесь.
- Послушайте, у меня нет времени на препирательства. Мне нужен Алексей!
- Алексей? Ну, зайди. Какой - такой Алексей, я что-то не поняла.
/Неужели адрес неправильный? Это будет хорошая шутка. Очень хорошая./
Макс зашёл в прихожую, воняющую чесноком и перегаром, а ещё чем-то сладким.
- Алек: - Макс почувствовал, как что-то твёрдое упёрлось ему в затылок.
- Так кто же тебе нужен, мужик?
Это был уже другой голос. Собственно он не мог принадлежать алкоголичке хотя бы потому, что она стояла сейчас перед Максом, скрестив руки на груди, с видом средневекового крестьянина, поймавшего ведьму. Каким-то образом Макс понял, что твёрдый предмет, подпирающий его затылок в данную минуту, был стволом пистолета. Голос, принадлежащий его хозяину был жесткий и холодный. Макс уже нарисовал себе бритого наголо коренастого коротышку с лицом рецидивиста и убийцы. Но он не боялся того, кто стоял за спиной, ей-Богу, не боялся.
- Мне нужен Алексей Береговой.
- Для чего?
- Паспорт.
- Кто дал тебе этот адрес?
- Боярин дал. Не знаю фамилии, только кличку. Под Минском живёт.
- Свой, значит. - сделал заключение рецидивист и убийца. - Поворачивайся. Всё в порядке.
Он оказался совсем ещё молодым, старше Макса года на три-четыре, то есть под тридцатку. С длинными, кое-где уже поседевшими волосами, действительно небольшого роста, но лицом напоминал скорее авто-слесаря, чем бандита.
- Дарья, сделай чайку нам с товарищем, а мы пойдём, побалакаем:
- Чайку ему сделай: - заворчала женщина, направляясь на кухню. - Приходят всякие тут, а ты им всем чай делай:
- Дарья! - строго произнёс волосатый и та сразу заткнулась.
Макс смотрел на своего нового знакомого, когда тот прятал под матрац пистолет и несколько раз провёл рукой по волосам на затылке, словно холодный ствол был всё ещё там, копошась в волосах как диковинное насекомое.
- Садись. - махнул на стул волосатый, сам со скрипом усаживаясь на диван. Макс сел.
- Меня Никита зовут - представился волосатый.
Макс представил себе, как Элтон Джон пишет песню для фильма "Никита", вдохновляясь этой рожей и ему пришлось сложить ладони лодочкой, чтобы утопить в них нижнюю часть лица и скрыть улыбку. Такие люди, как Никита не любят необъясненных улыбок.
- Макс. - представился парень в ответ.
- Лёхи нет сейчас, будет только завтра к утру. Вернётся в город.
- Вот чёрт : - Макс от досады стукнул себя по коленкам, а потом положил руку на лоб, словно проверяя температуру. - Нужен паспорт: Слушай, Никита, а ты сам:
- Я ксивами не занимаюсь. - он предвосхитил вопрос. - придётся тебе ждать Лёху.
Вошла Дарья с двумя чашками чая.
- А может ещё кого знаешь, кто занимается? Очень срочно: -тот только отрицательно покачал головой.
- Никого.
- Завтра утром: - Макс уже говорил сам с собой. - целую ночь : вот чёрт:
- Да ладно тебе, всё равно ничего не сделать пока. Лучше расскажи, как там Боярин поживает:
******
- Моя личная жизнь? - Лена держала в руках бокал с мартини и рассматривала жидкость, слегла покачивая бокал. Этим движением она словно гипнотизировала сама себя. Её глаза подёрнулись дымкой, но не от выпитого - выпила она совсем немного и этого хватило максимум на то, чтобы просто расслабиться после тяжелого и нудного рабочего дня. Скорее от той психологической отключки, в которой она сейчас находилась. Брюнет появился:
/она помнила, что его зовут Герман, но в мыслях всё же легче было называть его брюнетом, словно лишая его имени, Лена могла защитить себя /правда от чего и зачем - она не могла осознать/ хоть как-нибудь/
: около восьми вечера и девушка чертовски сильно разозлилась на саму себя, почувствовав, как появилась легкая, почти неуловимая слабость во всем теле. Эти проявления женской природы в ней всегда её бесили. Они делали её уязвимой и слабой, а ничего хуже этого и быть не могло - Моя личная жизнь: Обычно я не люблю о ней говорить: это трудно: Когда бьёшься в закрытую дверь и тебе никто не открывает, кричишь, делаешь больно самой себе, но никто так и не открывают, то следующую дверь, как правило просто обходишь стороной:
- А что, если следующая дверь окажется незапертой?
Вопрос брюнета заставил её замолчать на некоторое время, чтобы как следует обдумать ответ. Лена глотнула мартини, оглядывая помещение поверх тонкой грани бокала. Что она вообще здесь делает? Почему она позволила уговорить себя, почему она сидит сейчас в этом фешенебельном баре вместо того, чтобы уже засыпать в постели, готовясь к завтрашнему показу. Возможно она знала ответ. Даже два ответа. Потому, что у неё вспотели ладони и появились нехорошие мысли в голове и зудящее чувство ещё кое-где. Потому, что посидеть за бокалом мартини и поговорить с умным человеком было для неё гораздо лучшим отдыхом, чем валяться в постели, пытаясь уснуть.
- Если следующая дверь окажется незапертой, это будет неинтересно. В неё надо хотя бы постучаться, прежде, чем тебя впустят... Моя личная жизнь. - снова повторила она, словно магическое заклинание. - Она не сложилась. Я терпеть не могу об этом говорить, но почему-то именно сегодня для меня это: в общем всё невообразимо плохо: Я раньше думала, что дело не во мне, а в других, что я просто не могу найти нужного именно мне человека и поэтому: поэтому у меня проблемы в личной жизни. Никто не выдерживал наших отношений. Ни я , ни мужчины с которыми:
Герман кивнул, в его глазах светился неподдельный интерес и ещё нечто необъяснимое, но никак не жалость и не сочувствие - в противном случае Лена просто ушла бы отсюда.
- : Но постепенно ко мне пришло осознание того, что корень проблемы на самом деле внутри меня, а не внутри других: Мужчин я покидала одного за другим: это уже напоминало, извини, бл..ство. Иногда кто-то из них обвинял меня в измене, кто-то просто трусливо исчезал, кто-то: был даже один умник, который попытался ссылаясь на Фрейда втолковать мне, что я полное дерьмо, извини ещё раз: Чёрт с ними. Моя вина в моей не сложившейся личной жизни - это моя вина:. Пусть эти надутые индюки... пусть убираются к своим подружкам, которые пищат от удовольствия, когда им дарят веник цветов или третьесортные стихи на дешевых открытках: что-то я сильно разговорилась. - она иронично ухмыльнулась - это мной такое редко бывает. Обычно я не люблю выплёскивать свои проблемы и комплексы на посторонних, но сегодня меня пробило. Я тебе ещё не надоела? -
Брюнет улыбнулся на этот вопрос.
- Ты необычная, как я и говорил в самом начале. А необычные вещи не могут надоесть.
/необычные вещи: ты необычная: он только что назвал тебя вещью как тебе такое вещь как кресло или шкаф: замолчи это всего лишь слова которые ты любишь выстраивать в неправильном порядке чтобы поиздеваться над самой собой неужели он действительно хотел назвать тебя вещью глупость какая брось тебе ещё всё это не надоело: /
- Послушай, я не верю, что дело действительно только в тебе. В мире обязательно должен найтись человек, пусть даже он будет один единственный, который будет понимать тебя с полуслова, который не откроет тебе, пока ты не постучишь, который не будет тебе дарить цветы и стихи на дешёвых открытках, но сделает для тебя нечто большее. Он заставит тебя снова почувствовать себя умной, желанной, красивой, единственной и так далее: Чего переживать, раз ты его еще не встретила: - при последних словах он накрыл её руку своей.
Лена почувствовала, как в неё словно перекачивается какая-то энергия. А ещё она почувствовала сильный жар чуть повыше груди. Там, где висел камень Ангела на тонком кожаном шнурке. На несколько мгновений они замерли в своеобразной скульптурной композиции.
Лена выпрямилась, вытаскивая свою ладонь из устрицы рук брюнета.
- Мне здесь надоело. Давай уйдём куда-нибудь.
- Хорошо. - ответил Герман. Если хочешь, мы можем пойти ко мне домой: - Секунд пять Лена внимательно смотрела на мужчину.
/это уже напоминало бл:дтво:- вспомнила она свои же слова. /
- Да, пойдём:
*****
Она стояла под душем, прикрыв глаза и расслабившись. Её тело всё ещё пылало огнем. Кожа, казалось, стала такой чувствительной, что Лена ощущала каждую каплю, скатывающуюся по спине, по груди и животу. После этого безумного, почти животного по жадности и наслаждению, совокупления, она чувствовала, что прохладные струйки воды доставляют её телу удовольствие. Взгляд девушки был прикован к малюсеньким бороздкам, которые оставили её ногти на его спине. Совершенно не в состоянии себя контролировать в порыве безумной страсти, она вела себя там, на полу, как дикая кошка. Она шипела и царапалась, извивалась под его телом, выгибала спину:
Герман повернулся к ней, нежно отбросил назад её мокрые, сейчас почти чёрные, волосы и их рты соприкоснулись.
Его руки соскользнули ей на грудь и ещё почти ничего не сделали, а Лена уже вся затрепетала. Губы брюнета проделали путь до мочки её уха, затем, по шее вниз, к плечу и внезапно мужчина замер.
- Что это? - он отстранился и подозрительно посмотрел на Лену взглядом женщины, которая почувствовала аромат чужих духов от мужа.
- Что?! - удивлённо спросила Лена.
- Вот это - что это? !
Она проследила за его взглядом - на левом плече у неё был тот самый необычный ожог, напоминающий танцующего краба,
который появился у неё после визита в "Николай".
- Ожог. - довольно спокойно пояснила она.
- Очень необычный ожог. - сказал брюнет, он всё ещё был сильно напряжён.
- Да, наверное: - Лена повернулась спиной к зеркалу чтобы получше разглядеть этот ожог, потому что он находился низко, ближе к началу лопатки и ей приходилось сильно выворачивать шею. В зеркале всё выглядело по другому:
/ тридцать шесть? это похоже на цифру тридцать шесть.../
- Странный ожог. - перефразировал свое удивление Герман. Его желание мигом улетучилось, однако Лене показалось, что он словно ожидал увидеть на ней этот : это клеймо : и до последнего момента не хотел увидеть его:
Последний день
Макс нервничал. Он совершенно не подумал о том, то на изготовление паспорта понадобится время. Безусловно глупо было полагать, что он придёт к Береговому и тот сразу же вытащит ему новый документ словно по мановению волшебной палочки, но, что самое смешное, он именно так и полагал.
- Мечта сбывается и не сбывается, - мурлыкал себе под нос Макс, усаживаясь в кресло. Помпезность и пышность декора помещения его нисколько не трогали, он пришёл сюда просто чтобы провести время, надо же ему где-то переждать те три часа, которые Береговой попросил дать ему.
В зале людей было уже достаточно много, они все шумели, суетились, перешёптывались в предвкушении представления.
Макс ужаснулся. Сутки он потерял из-за паспорта, не будучи до конца уверенным, что эта замена документа ему так нужна. Может на его след вообще не вышли, а он... но если на его след не вышли, то какого чёрта он так мечется?.. Навряд ли: Выцепить его не так уж и трудно, если подойти к делу, что говорится с душой... проверить, кто из людей находился в бассейне во время убийства, после проверить каждого из них и оп: кто от бабушки ушёл, кто от дедушки ушёл? Максимка: Максимка был на машинке: Кто-нибудь обязательно видел, как его машинка уехала по дорожке: какой-нибудь мудак обязательно запомнил его "БМВ": запомнил умника, который тормознул посреди скоростной загородной трассы, позабыв включить габариты: если из всех возможных "кто-нибудь" наберётся хоть бы три, люди с мигалками в глазах обязательно найдут его. Это их работа. Они могут облажаться, имея дело с профессионалами, но им хватит мозгов и рук дотянуться до припадочных мурзиков: таких как ты, Макс:
И при всём при этом он потерял сутки. При скорости сто километров в час в среднем, он мог бы отсидеть за рулем часов семь и был бы уже далеко - простая арифметика - очень далеко.
После короткого хруста я динамиках, в зал выплеснулся поток какой-то навороченной музыки и стиле Пэт Мэтени и те люди, которые пришли сюда, забеспокоились, правда ненадолго, затихли, а потом снова вернулись к своим разговорам и делам, которыми занимались полминуты назад.
Сутки, - снова подумал Макс. Макс, который не знал, что паспорт ему больше не понадобится.
*****
Павел держа Надю под руку, думал далеко не о ней. Он думал об полёте отчима. И о том, что за всё в жизни приходится платить. За хорошее и за плохое. Иногда ему хотелось просто встать перед толпой Людей /желание называть их всех плебеями пропало само по себе/ и крикнуть так, чтобы все вокруг обернулись и увидели его, но главное - услышали.
Великая аксиома: ЗА ВСЁ НАДО ПЛАТИТЬ!!!
Люди должны будут её услышать и помнить о ней всё время. Павел был спокоен, потому что ждал, когда придет счёт. Его ночные мысли и мучения угрызениями совести были полной ерундой. Он словно ещё только смотрел на цветастую и пугающую обложку книги, которую ему предстоит прочитать. И он знал, что находится в книге. Роман-жизнеописание одного парня по имени Павел. Роман со множеством трагических сцен и тяжелым окончанием. Роман, полный минорных нот, потому, что за всё надо платить. Мысль о том, что несколько лет назад, когда его отец серьёзно поговорил с костлявой старухой в чёрном балахоне, была сделана своеобразная предоплата за полёт отчима, не показалась Павлу удачной и он отмел её сразу же.
- О чем задумался? - спросила Надя.
Пустой взгляд скользнул по её лицу, словно парень и не слышал вопроса, а просто повернулся на звук её голоса.
- Да так:
Надя, которая знала, что Павел довольно часто погружается в себя, решила пока помолчать. Всё равно до него сейчас не достучится.
Предоплата наказания за убийство? Чушь собачья. Так же нелепо, как сушить трусы в микроволновке. Если взять всё хорошее, что произошло после смерти отца и собрать в один ящик, то он наверняка перевесит гроб. Жизнь это весы, на одной чаше которых находится всё хорошее, а на другой - всё плохое. Специфика этих весов такова, что они всегда стремятся к равновесию. По крайней мере в жизни Павла было именно так: А сейчас чаша с хорошим находилась ниже:
*****
Лена дождалась пока начнется её музыка и вышла в ярко освещенный зал, изящно разминувшись с Евгенией. Этот момент, момент первого выхода на сцену во время показа, всегда как-то по особому действовал на неё. Потом, в суете бесконечных, казалось бы, переодеваний, смен макияжа и причёски, выходы были одинаковыми, как клонированные овцы. Одинаковые по внутренним ощущениям, а не по внешним, но первый - он всегда оставался первым. Она всегда дрожала перед ним, как бы жарко не было в помещении. Это была нервная дрожь и в такие моменты её психика плясала шаманские танцы. Она улыбнулась своим мыслям, выходя на подиум и на этот раз пресловутая "улыбка манекенщицы" действительно выглядела натурально.
Внезапно её сознание наполнилось какими-то посторонними звуками. Это было завывание ветра, постукивание незапертой двери, раздвоенный голос какого-то старика, напоминающий голос священника читающего на похоронах Святое Писание. Она перестала слышать музыку. Её тело ощущало вибрацию, которая исходила от подиума и просто из воздуха, от слишком большой громкости и поэтому Лена не сбивалась с ритма и шла дальше, но её уши уже ничего не слышали. Завывание ветра превратилось в мерный гул. Перед глазами всё начало меркнуть:
*****
14 часов 6 минут 8 секунд.
Раздался странный звук. Словно громадный монстр шумно лизнул языком мокрый асфальт, после этого звука музыка исчезла. Лена была уверена, что именно исчезла. Кругом стояла абсолютная тишина:
И в зале осталось только пять человек. Она, брюнет, одноглазый старикан, который приходил к Беляевой, какой-то мужчина немного, простите, педерастической наружности и совсем молодой ещё парень лет шестнадцати.
- Все здесь!!! - злорадно закричал брюнет, затем запрокинул голову и захохотал. - все до одного здесь!!!Лена смотрела, на безумно смеющегося мужчину и глубоко дышала.
- Время проявить себя - время показать, что такое чувство справедливости, не так ли, Избранник?
Что за чушь он несёт... внезапно слово "избранник" раздулось словно мыльный пузырь и превратилось в воспоминание.
/бармен в хитоне стоит на коленях седой старик говорит ему ты должен будешь передать камень ангела избраннику и следовать за избранником до принятия решения/
- О чём ты говоришь?
- И о чём я говорю?! - он присел и кривляясь, как какой-нибудь тарантиновский персонаж, начал приближаться к девушке. - О чём же я говорю, в самом деле? Мы не знаем? Какая радость.
Вдруг Лена поняла, что же её так беспокоило до сих пор. Она поняла, что никто кроме неё и Германа не может двигаться. Все трое сидели как восковые куклы, пустые и неподвижные, с широко открытыми глазами.
- Ты в самом деле не понимаешь, о чём я говорю? Прелестно. Подойди ко мне, мой друг.
Лена стояла на месте, не в силах пошевелиться, брюнет словно загипнотизировал её.
- Не хочешь? - он улыбнулся. - Или не можешь?.. Ты боишься, приятель?.. Ты боишься просто подойти ко мне, а о том, чтобы проявить должное мужество, вообще наверное не может быть и речи:
Брюнет подошёл к подиуму, поставил на него локти и стал поразительно похож на человека, который проверяет - не пошёл ли дождь. Похоже дождя он не обнаружил.
- Скажи, а ты смог бы пристрелить человека, зная, что он убийца, мог бы пристрелить его, зная, что тебе дано на это право и тебя никто ни в чём не обвинит? Зная, что тебе позволено сделать это?
/что происходит что за чушь он говорят причём здесь убить человека почему он говорит со мной словно я мужчина смог бы приятель мой друг чего он от меня добивается чего хочет о каком чувстве справедливости идёт речь почему эти трое сидят как восковые куклы что он с ними сделал что он сам с собой сделал я же вчера ночью занималась с ним любовью а сегодня он похож на свихнувшегося маньяка/
- Ты знаешь, кто ты?
Брюнет шел сбоку от подиума, каждые полметра постукивая по нему кулаком и повторяя:
- Ты знаешь: - удар- : кто ты: - удар- : кто ты:
Лена чувствовала себя насекомым, которое пригвоздили иголкой к деревянной дощечке и которое не может пошевелиться, она следила за брюнетом глазами, оставаясь идеально неподвижной. Он был уже совсем близко, прямо под ней.
- Ты не понимаешь о чём я говорю? - снова спросил он. Его волосы растрепались и висели клочьями налезая на лоб, что придавало ему сходство с каким-то оборотнем или обезумевшим колдуном, склонившимся над котлом, в котором булькает адское зелье. Варево, основной компонент которого - безумие: - Не понимаешь: - как-то почти обречено сказал он. Затем резко схватил за щиколотку и дёрнул её ногу на себя. Лена не удержала равновесия и упала. Неуклюже, боком, ударившись о твёрдую поверхность подиума бедром, а потом растянувшись во весь рост. Это падение встряхнуло её. И физически и психологически. Она вскочила, но ещё не успела до конца выпрямиться, как, брюнет снова дёрнул её ногу и она снова оказалась на твёрдой дорожке - ковре, лицом к лицу с брюнетом. От него сейчас пахло плесенью и подвальной сыростью, кожа его была по-старчески бледной, выцветшей, а глаза почти стеклянными.
- Привет. - он улыбнулся. - Вот и я, Избранник. Пойдем со мной, я покажу тебе много интересного. Вот эти три парня:
Он теперь ухватился за её запястье и потянул на себя. Тонкое полупрозрачное платье за что-то зацепилось и порвалось. Огромный лоскут свешивался ей на колени, когда Лена соскользнула с подиума на пол и стала на ноги. Пальцы его по прежнему стальной змеей сжимали её руку. Она слегка прихрамывала - падение с высоты собственного роста не прошло даром. Бедро болело, и эта боль ей не нравилась тем, что ока заставляла чувствовать реальность происходящего. Нет ничего более реального, чем боль - значит все на самом деле.
- Вот три парня - славные ребята: Каждый из них убийца...
Он потянул её к первому мужчине - она не сопротивлялась. Она снова оказалась под гипнозом, а камень Ангела, который она неизвестно почему, в некоем трансе, одела на шею сегодня утром, снова жёг кожу на груди. Он снова ожил, а когда он оживал, происходило нечто действительно необычное:
- Вот он: Правда, похож на педика? Такой милый: С такой сладенькой мордашкой: Один парень тоже подумал, что он похож на педика. Парень тот наверное и сам был таким: Он стал приставать к этому красавчику и за это красавчик убил его: Представляешь, дружище, просто взял и убил человека за то, что тот пощупал его задницу. Каково, а? Здорово, просто здорово: Представь себе, он повернулся, схватив кафельную плитку с острыми углами и ударил в висок своего возлюбленного:
Брюнет снова расхохотался каркающим, рокочущим, сдобренным густых эхом, словно дело было в каком-нибудь огромном каньоне, смехом,
- Тресь в голову и труп ! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха !
Он полез под пиджак и извлек оттуда пистолет. Вложил его в руку Лене, загадочно ухмыляясь. Вот твоё право. Ты Избранник. Ты должен принять своё решение и сделать что-нибудь. Например убить этого красавчика.
С каждой секундой отвратительный запах от брюнета усиливался. Он же, казалось, не замечал этого вовсе.
Лена взяла пистолет, но тут же подумала, что даже если бы она: Внезапно раздался какой-то громкий звук. Это был треск, как от огромной, падающей сосны, которая ломает ветви окружающим её деревьям и медленно ухает на землю, несколько раз подпрыгивая после своего приземления на метр - полтора... Этот звук похоже здорово испугал брюнета, потому что тот расставил руки, повернув их ладонями вверх и посмотрел на потолок, слегка, присев, будто тот собирался на него обрушиться
- Да! Да! Хорошо, я признаю, перегнул палку! Я не должен давить на него... Он повернулся к Лене и лицо его снова стало безумным к уверенным.
- Подойди к нему ближе! Увидь его!
Она не понимала, что значит увидеть его. Она же и без того на него смотрела с расстояния метра.
- Ну, подойди же: - И тем не менее тон брюнета стал другим. Он словно был придурковатым баскетболистом, который крутил задницей после каждого заброшенного мяча, но на него вдруг хорошенько прикрикнул тренер и парень стал просто играть. Играть по - нормальному.
/звук душа кафельная плитка на мыльнице рука мокрое тело он поворачивается удар вода с красными прожилками стекает в сточное отверстие что же я наделал сейчас кто-нибудь зайдёт и вся жизнь насмарку из-за этого гомика из-за этого: /
Лена отпрянула.
- Здорово, да?! - с энтузиазмом спросил ей брюнет, словно речь шла о каком-то приключенческом фильме. - Ведь правда здорово: Если бы даже она захотела пристрелить кого-то: - вернулась мысль которая оборвалась, когда раздался грохот-... то не смогла бы потому, что руки её безвольно висели сейчас и отказывались подчиняться.
- Просто ужасно: - констатировала Лена.
- Конечно ужасно! - вскрикнул брюнет - гротескный ведущий какой-нибудь теле - игры, подопечный которого правильно угадал слово или назвал нужную цифру.
Он схватил мужчину, сидящего в кресле за короткие волосы и покачал его головой.
- Я убийца. - он делал ритмичные движения в такт своим словам. - Я убил человека только за то, что он прикоснулся ко мне. - Голова бедняги дёргалась под его рукой, словно находилась на резиновом стержне.
- Я хочу ещё раз увидеть его. - сказала Лена, сбрасывая с себя оцепенение.
Брюнет был раздосадован её требованием.
- Зачем?! Ты разве мало "смотрела" на него?
- Да. - уверенность Лены в том, что ею пытаются манипулировать всё росла. Она уже прекратила сомневаться в реальности всего происходящего и теперь верила всему, что видели её глаза и слышали её уши. А они говорили ей, что брюнет пытается толковать факты в неправильном, в неполном виде.
- Ладно, смотри... - Лена снова приблизилась к парню, внезапно её лицо приобрело хитрое выражение. Она всё-таки была права. Брюнет скрывал от неё кое-что, а это кое-что позволило ей понять, почему этот парень поступил так, как он поступил.
/в следующий раз я буду более внимательной и буду смотреть дольше не стоит повторять своих же ошибок и однобоко оценивать поступки человека за каждым поступком стоит подоплёка каждый поступок имеет причину и порой эти причины достаточно веские/
- Следующий. - требовательно сказала Лена и брюнет настороженно посмотрел на неё. Она поняла, что от неё требуется? Лена знала об этом с самого начала. Если да, то какого чёрта он морочит ей голову... И ещё кое-что, : брюнет почувствовал, что инициатива уже не принадлежит ему. Они сейчас говорили на равных, а что же будет через минуты три, когда Избранник и вовсе освоится с ситуацией?
- Хорошо, будет и следующий. - все кривляния брюнета куда-то пропали.
Он подвел её к пареньку, тому шестнадцати - пятнадцатилетнему пареньку, который сидел на несколько рядов позади мужчины с короткими волосами.
Проходя между рядов вслед за брюнетом, Лена прислушалась к камню. Тот мерно пульсировал теплом в ложбинке между грудей. Она прикоснулась к нему через невесомую материю платья.
- Смотри. - заговорил брюнет. Он был совсем расстроен, а пахло от него сейчас просто скверно, его словно только что выволокли из сточной канавы, а чтобы отмыть от нечистот, искупали в болоте.
Лена склонилась на пареньком, будто хотела его поцеловать. Когда она вздрогнула, брюнет ухмыльнулся.
- :Весёлый парень, не правда ли? Птичек любит: А между тем его отец:
- Он ему не отец:
- Да какая разница. Смотри на него. Смотри внимательно, должен ты его убить? Я думаю должен, чтобы научить его понимать, что дозволено делать маленьким щенкам, а что нет. Где его уважение к старшим? Где почитание отца?!
- Следующий, - снова потребовала Лена, словно с этим пареньком всё было ясно. Брюнет опасливо посмотрел на неё и заметно вздрогнул.
- Скажи мне! - требовательно прикрикнул он. - Скажи мне то, чего я не знаю, но знаешь ты? Ты не можешь быть таким спокойным! Не должен!!!
Лена начала чувствовать свою силу. Уверенность в себе: она знала, что делать, она начинала понимать, что же происходит и это осознание приходило к ней откуда-то извне: Она внезапно подумала о том, что жизнь - по мнению многих, весьма жестокая штука, на самой деле не является таковой. Просто все люди - персонажи громадного нескончаемого романа-сериала "Жизнь", а автор этого романа весьма своеобразен. Он иногда делает весёлые штуки, например, пишет о смерти главного героя, чтобы сцены его романа не казались слишком скудными и однообразными. Представьте себе, что всё, что происходит вокруг нас - плод воображения какого-то диковинного писателя, которому надоели скучные бытовые сцены и захотелось чего-нибудь свеженького. Писатели любят убивать главных героев или "хороших" персонажей только для того, чтобы их было "жалко". Так почему бы тому писателю, что сидит : где-то сверху, поставив свою пишущую машинку на облака, не вести себя точно также. Все сочинители одинаковы в своём стремлении к оригинальности: А автора "Жизни" навряд ли можно обвинить в заурядности его идей:
- Следующий, так следующий. - буркнул брюнет. Он выглядел совсем подавленным, но в глазах было что-то неуловимое, словно он припас какой-то трюк, о котором никто не знает.
- Ничего примечательного. Обыкновенный наёмный убийца. Присмотрись к нему и принимай решение.
Приблизившись к одноглазому старику, Лена уже с большого расстояния почувствовала, что ей нехорошо. Когда же она наклонилась, её буквально отшвырнула от старика, а то, что она увидела ошпарило её сознание. Сколько смертей... Дети... Женщины... Мужчины... Старики... Сколько смертей: Она могла бы смотреть на всё это, как начинающий патологоанатом все-таки может смотреть на изуродованный труп, но была одна вещь. Её наполнило дикое чувство, ей казалось, что этот старик убил её. Когда-то давно, может год назад, может полгода - он убил её: Как это может быть ведь она сейчас жива. - вдруг последняя мысль показалась ей полным идиотизмом. Он жива..! Она скорее призрак, чем живой человек:
- Убивай! - завопил брюнет, истерично колотя кулаками по мягкой обшивке кресел. - Принимай решение и убивай! Кто из троих должен умереть?!? Кто?! Кто?! Кто???!!!
- Ты. - ледяным тоном сказала она.
- Я? - спокойно удивился брюнет. - Почему я?
- Потому что ты требуешь убийства.
- Это моя работа:
- Работа требовать убийства?
- Нет: Искушать: Заставлять думать о том, что проводит к убийству:
Лена направила на него пистолет. Лицо брюнета исказила гримаса ужаса, но это был поддельный ужас. Лена видела, что он только кривляется.
- Не надо!!! Не убивай меня!!! А впрочем... - он хитро сощурился. - Впрочем я буду очень даже не против, если ты убьёшь меня, Избранник. Знаешь почему? Потому, что я проклятый. Я Иуда Искариот и меня прокляли навечно за предательство Иисуса. Меня заставили убивать и каждый раз испытывать муки совести... Я живу с этим проклятьем уже две тысячи лет: Никто из смертных не в силах спасти меня, сколько бы он не молился: Да никто и не будет молиться за такого, как я. Убить меня может только Ангел или Избранник. Ты - Избранник. Так сделай это давай, освободи меня от моего проклятья и убей меня, я буду тебе благодарен!!!
- Я тебе не верю. - растерянно сказала Лена.
- Да, я знаю. И я знаю, почему ты мне не веришь, если бы я был Иудой, думаешь ты, я бы раскаялся и не вёл бы себя так вызывающе... Но пойми, все те убийства, за которые я чувствую ответственность, они озлобили меня: Когда живёшь почти два тысячелетия и каждый день совершаешь по убийству, в конце концов, становишься очень злым и неуравновешенным: Так что решайся и убивай. Ты расширил круг, который я предложил тебе и внёс меня в список. Решайся и убивай кого-нибудь, иначе пожалеешь, крупно пожалеешь!
- Я не буду никого убивать. Я сделаю всё по-своему.
После этих слов она почувствовала, как руки её какой-то невредимой силой отводятся назад. Всё, что она видела перед собой, начало вдруг растворяться в воздухе, ей стало жарко и тело пронзила боль. Особенно руки, прямо по центру ладоней и ноги чуть выше ступней. Песок и огонь окружили её. Она вдруг поняла, что висит на кресте, что её распяли:
/решайся и убивай кого-нибудь, иначе пожалеешь/
Становилось невыносимо жарко. Огонь сжимался вокруг неё, его объятия становились всё более жаркими и крепкими. Она уже чувствовала его тяжёлое дыхание на своём теле. Кожа начала съёживаться и натягиваться. Её распяли: Распяли: Брюнет стоял перед ней в двух метрах и смотрел на её мучения. Позади него, каждый со злобной ненавидящей гримасой, стояли три убийцы. Они наблюдали как боль вживляется в неё, как становится её частью, как лицо её искажается от прикосновения раскалённых языков к ногам: но мере того, как костёр разгорался, всё большая часть её тела была в огне. Свою нижнюю половину Лена уже практически не видела потому, что та была скрыта пляшущей оранжевой простыней. Резкая боль от ожогов начала поглощать сознание девушки, и уже краем этого соскальзывающего в пропасть сознания она услышала, как брюнет кричит:
- Убивай одного из них и я всё верну назад, я сниму тебя и залечу раны. Убивай кого-нибудь! Это твоё законное право!!!
/библия кажется там я это читала фраза как она звучит кажется вы соль земли и должны не утратить силу что станет с солью если она утратит свою силу она станет бесполезной о боже как больно как же мне больно почему это творится со мной я должна убить кого то из троих но я не могу я имею право но не могу кто я такой чтобы распоряжаться чужими судьбами кто я кто я кто я: /
Громким хруст горящих веток и поленьев вытеснил из её сознания всё, что не успела вытеснить боль. Крики брюнета превратились в далёкое шептание. Она видела, как он надрывается, широко открывая рот, как он подпрыгивает от негодования, что она не сделала то, чего он хочет, то, что ему нужно:
/ я соль земли я не должна утратить силу я не должен утратить : какая ужасная боль...силу не утратить всю силу которая есть во мне что толку в соли которая утратит свою силу/ Жизнь покидает ее... тёмная пелена... пляшущие блики огня:
*****
14 часов 6 минут 9 секунд.
- Что с ней? !
- Она потеряла сознание: Врача!!! Позовите кто-нибудь врача. !!!
Лена шевельнулась и открыла глаза.
- Ленка, что с тобой? - перепуганная Моника держала её на руках.
- Не знаю: - слабо прошептала Лена. Она приподнялась и глянула туда, где сидел: должен был сидеть брюнет, но его не было: Лена ничего не понимала, помнила только, что потеряла сознание, что всё перед глазами поплыло и : казалось невыносимо важным проверить - тут ли брюнет: его не было.
- Я в порядке: - она попыталась сесть. Зрители во все глаза смотрели на неё и Монику, которая в момент падения оказалась ближе всех к Лене.
Вместо эпилога.
Макс не понял, что произошло. Он просто шёл к Береговому за паспортом, вспоминая все те разговоры, которые были на показе моделей, говорили - одна из манекенщиц потеряла сознание прямо на сцене. Сам Макс этого не видел, потому, что примерно на минуту вырубился. Провалился в сон неожиданно и резко: Он повернул голосу и увидел, что человек, который неожиданно бросился на него со спины одет в милицейскую форму:
Ты оказался прав, Максимка, выйти на тебя этим парнях оказалось совсем не сложно - с максимально возможной
обречённостью констатировал его внутренний голос. Совсем не сложно:
*****
Павел задумался о чём-то и ступил на дорогу. Из-за поворота резко выскочила "Волга" и водитель заметил парня. Его лицо удивлённо вытянулось и на мгновения для этих двоих людей не происходило ничего. Словно кто-то остановил время. Потом раздался визг тормозов, оцепенение отпустило Павла и он рванулся назад к тротуару, а водитель резко крутанул руль. Оступившись, парень упал на асфальт и ещё несколько сантиметров отъехал по льду назад. Кто-то вскрикнул. Павел увидел чьи-то вскинутые руки. Когда Волга окончательно остановилась, он понял, что под её колёсами лежит тело старика. Старика, которого водитель сбил, пытаясь предотвратить аварию. Голова была на асфальте в луже крови. В нескольких десятках сантиметров лежала слетевшая от удара узкая повязка, а мертвец, теперь уже точно мертвец, смотрел на мгновенно образовавшуюся толпу пустой глазницей. Здоровый глаз его был закрыт: Павел отвернулся: И снова в голове его снова возникла громадная красного цвета надпись:"За всё нужно платить"
Он собирался запомнить это на всю жизнь:
Интермедия "Ответ"
- Каков же будет твой ответ?
- Мой ответ "ДА", - тридцать шестой ангел кивнул Апостолу.
- Добро пожаловать:
КОНЕЦ.
/ Витебск, Республика Беларусь/
|
Повести 
Обо всем... 
Обо мне... 
Написать мне...