Дорога



Песок и пыль взлетали вверх из под колес грузовика; ветер вырывал из облаков этого хрустящего и гудящего месива клочья песка и швырял их в лица солдатам, сидящим внутри машины в духоте тесноте, но никто из них не хотел бы ехать в открытом кузове.

Жара была совсем июльская - ветер нес раскаленный воздух со всех сторон земли, а ведь едва заканчивался май.

Кто - то в глубине кузова гулко кашлянул

"Сержант" - подумал солдат, который больше всех крутился и ерзал на месте. Затем он полез в карман за сигаретой, спичками и попытался прикурить. У него это долго не получалось, потому, что здорово трясло. Потыкавшись спичкой мимо сигареты, он, наконец, задел ее кончик и, глубоко затягиваясь, пыхал еще с минуту, пока не поплыл крепкий, немного зловонный дым.

В ряду скамеек напротив кто-то тоже зашевелился, но тут же замер, потому что послышался громкий резкий голос. Голос человека, который привык, чтобы ему беспрекословно подчинялись, ведь что-то, что ему не повинуется, будет непременно сокрушено в пыль.

- Солдат, я не понял?! Что это такое?! Я не позволял курить - ты что, особенный?

- Да я просто подумал, что:

- Меня не волнует, что ты подумал. Я бросил курить и я не собираюсь нюхать эту гадость только потому, что тебе захотелось курить!!!

- Зевс, я просто:

- Ну, что мне тебя ударить, чтобы ты заткнулся? Я твою сигарету сейчас затолкаю тебе знаешь, куда, солдат?

Снова воцарилась тишина. Только выл ветер и трепал брезент. Хлопки брезента были четкие и частые, будто бежала дюжина - другая солдат по асфальту. Спустя минуту сержант повернулся к кабине водителя и, просунув руку в небольшое окошко, несколько раз сильно стукнул ребром ладони в стену кабины. Мотор затих. Пыль, которая во время движения оставалась позади, сейчас ворвалась внутрь, покрывая и без того посеревшие лица и форму солдат.

- Пять минут, чтобы справить нужду и покурить:

Сержант спрыгнул на землю последним. Он окинул взглядом пейзаж, сдвинул на затылок свой линялый, выцветший головной убор и сплюнул. Плевок превратился в коричнево-серый бархатистый шарик с пузырьком сбоку, едва попал в придорожную пыль.

Зевс глянул на замученных, усталых подчиненных и немного скривил губы. Он никогда не был таким - даже когда только призвался в армию и едва начинал соображать, что к чему. Он не уважал людей, которые гнутся под давлением судьбы как алюминиевая ложка в руках, когда разминаешь заледеневшее масло. Он мог смело сказать, что пришелся не по зубам не только солдатам более старших призывов, но и большинству офицеров. Шакалы питаются падалью. Он никогда не был легкой добычей и накинувшись на него, этого дремлющего хищника, они бросились врассыпную, едва он поднял голову и обнажил клыки. Зевс никогда не делал ничего устрашающего. Не делал специально, как многие другие - чтобы казаться круче, чем есть на самом деле. Он просто был самим собой. Сержант был Зевсом. Когда он входил в помещение, разговоры становились тише, а в глазах у большинства появлялся огонек испуга:

Он постоял еще немного, а потом громко скомандовал:

- Закончить перекур! По одному на борт!

Взревел двигатель и машина снова всклубила пыль, помчалась дальше, покачиваясь и подпрыгивая на ухабистой дороге. Шел пятый час пути. До полигона оставалось еще полтора этой змеистой, лабиринтообразной трассы.



НЕЧТО



Ухабы усиливались. Трясло все больше. Мощные рессоры грузовика были не в состоянии погасить все кочки и колдобины, солдаты раскачивались из стороны в сторону, некоторые соскальзывали со скамеек, когда кузов подпрыгивал слишком резко и неожиданно. Зевс крепко сидел на своем месте, лишь туловище его слегка покачивалось. Он уцепился руками за края скамейки так, что если бы не было темно внутри, было бы видно, как побелели костяшки пальцев, вздулись сухожилия, а на натянутой коже в треугольнике мышц между указательным и большим пальцем перекосилась татуировка.

Зевс думал о многих вещах. О том, что его служба так и пройдет - вся опасность для жизни ограничится дракой - другой:хотя это могло бы произойти и на гражданке: Он никогда не ощутит, что такое идти плечом к плечу с товарищем, от которого зависит, вернешься ли ты живым из боя ; он никогда не оглохнет от грохота орудий ; он никогда не увидит достаточно крови, чтобы вскакивать ночью в холодном поту и дрожать, откинув в сторону одеяло, прислушиваясь к собственному хриплому дыханию. Что такое наша "мирная" армия? Уборка снега и мусора, никому не нужные ночные бдения в дурацких нарядах, караульная служба ради задержания заблудившегося алкоголика? Или наша армия - могучая сила, которая готова в любую минуту стать на защиту: Как правильно поступать старослужащим - истязать молодых, гонять их за сигаретами, за чаем в столовую или за вином в магазин, заставлять стирать чужие шмотки, выполнять глупые неуставные команды:? Или же помогать им, как помогает старший брат младшему, помогать адаптироваться в непривычной среде ежедневного морального и физического давления? Кто должен быть врагом для молодых солдат - офицеры или "деды" или вообще никто?:"Тяготы и лишения военной службы" - в чем они?!

:Машину здорово тряхнуло и солдаты посыпались со скамеек, как горох из прорвавшегося мешка. ЗИЛ остановился:

- Эй, в чем дело?

Сержант снова просунул руку в брезентовое окошко и стукнул. В ответ не раздалось ни звука.

- Что за черт?!

Он сидел в ожидании еще с полминуты, а потом снова грохнул кулаком в заднюю стенку кабины. Сочный гулкий звук удара и ничего более.

- Всем оставаться на своих местах.

Он встал, пригнувшись, прошел между солдатами, брякнув на ходу автоматом, и спрыгнул на землю. Вокруг его сапог заклубилась пыль.

Зевс обошел машину, ожидая увидеть в кабине спорящих водителя и прапорщика. Они не любили друг друга и никогда не упускали случая хорошенько поругаться. Фразы водителя, типа: " Но мы же свернули не там, где я говорил вам:" всегда произносились таким тоном, словно говорилось "Ну и мудак же вы, товарищ прапорщик!". Зевс уже почти видел водителя с перепуганными глазами (когда тот злился, у него всегда глаза становились испуганными) и прапорщика, брызгающего слюной от избытка чувств, с индейскими складками кожи около рта и по - паучьи шевелящимися усами. Каково же было удивление Зевса, когда он увидел прапорщика, сидящего неподвижно и ровно, словно курица, насажанная на вертел, смотрящего прямо перед собой ошалевшим взглядом. Что-то сразу насторожило Зевса и, пройдя еще несколько шагов, он увидел рваную рану в его груди. Кто-то сделал дырку как минимум калибра 5,45 мм. С водителем дело было еще проще - его лоб его напоминал сейчас выходное отверстие мясорубки. Между тем, как машину занесло и тем, когда она остановилась, прошло несколько секунд - значит, обоих убили фактически мгновенно. Каким чудом водитель смог остановиться и заглушить мотор - Зевс не понимал - выстрелов никто не слышал - то есть они были сделаны под рев двигателя:

Солдаты в кузове забеспокоились - раздался шорох, звук голосов.

- Всем заткнуться!!! - рявкнул сержант. Ему не нравилось то, что произошло, а малейший шум мешал сосредоточиться. Первым делом необходимо было решить - что делать дальше... Он имел два трупа в кабине и кучку неразумных солдат в кузове.

- Проспирин! - позвал он. С Проспириным они вместе призвались в армию, а до этого знали друг друга на гражданке. Жили в одном районе, развлекались, делали свои дела, вместе снимали "мурок". Так или иначе, Зевс доверял ему как самому себе. Они с Проспириным могли орать друг на друга, ругаться, едва ли не драться иногда, но Зевс был уверен - стоит чему-нибудь случиться и они станут спиной к спине, чтобы прикрыть друг друга и будут отбиваться от напастей судьбы до последнего... Люди завидуют такому. Уверенность в друге - это настоящая уверенность в себе, когда ты знаешь, что даже если ты упадешь в котел с кипятком, этот человек протянет руку, не задумываясь о последствиях.

Проспирин не заставил себя долго ждать.

- Слушай, Одинокий Рыцарь, у меня тут проблема,- сообщил ему Зевс. - У нас проблема, - уточнил он.

Тот не долго смотрел на картину "Два трупа в кабине" кисти неизвестного художника.

- Что думаешь? - спросил сержант.

- Что тут думать - трупы в кузов, а машину Никитин пусть ведет.

- Согласен.

Оба вели себя так, словно решали - куда поставить канистру с бензином...

Раздался далекий гул, но тут же исчез.

- И уматывем отсюда поскорее, пока этот снайпер не дембельнул нас раньше времени.

- Четверо ко мне! - крикнул Зевс.

Где-то вдали раздался хлопок выстрела. Его слабое эхо несколько раз ухнуло над равниной и исчезло. Все было так далеко, что Зевс не поручился бы даже за то, что это действительно был выстрел.

Четверо солдат уже стояли около машины с ошалевшими лицами. В голове у них не укладывалось то, что они видели. Один все время поглядывал то на Зевса, то на мертвого прапрщика так, словно сержант сам пришил того.

Зевс внезапно оперся о борт машины, расширив глаза.

- О, черт, от этой жары опять давление скачет.

Тут пуля, вероятнее всего следствие того далекого выстрела, чиркнула по крыше кабины. Люди попадали на землю.

- Нас всех перестреляют... прошептал один из солдат и вдруг неожиданно быстро ударился в истерику и уже почти завопил, - Нас точно всех перестреляют. Всех до единого!!! Они нас по одиночке укокошат. Я не для того шел служить, чтобы тут подохнуть! Я не собираюсь становиться живой мишенью...

- Солдат, заткнись. Трупы в кузов - двое взяли прапора, двое - водилу. Быстро, шевелимся.

- Я не потащу труп! - упорствовал тот. - Они нас пристрелят! Всех перестреляют...

- Заткнись ты, олень безрогий! - крикнул на него уже кто-то из своих. - Делай, что приказывают.

- Чем быстрее вы "разморозитесь", тем быстрее мы уедем отсюда. - сказал как-то отчужденно Проспирин.

Внезапно дверца распахнулась сама по себе и прапорщик вывалился на дорогу как мешок с песком, сопроводив своё падение глухим тяжелым звуком. От неожиданности все шарахнулись в сторону.

- Они нас всех... - начал было верещать паникер, но тут же получил от кого - то затрещину и замолчал.

- Когда ты заткнешься! - разозлился Зевс. - Я что сам должен тащить трупы!? Взяли - понесли!!!

Вдруг до Зевса начало доходить то, что произошло. Легкий шок от всего произошедшего прошел. Шок, под воздействием которого все казалось обыденным и повседневным, словно они просто заглохли, а сейчас копаются в моторе... Он осознал, что они просто ехали на учения и вдруг - посреди поля, где нет никого на километры вокруг, двоих людей просто пристрелили. И тот, кто это сделал, может сейчас сидеть в укрытии и наводить прицел на любого из них всех, например, на него, на Зевса... Где гарантия, что через минуту - другую не появится свежий труп? От подобных мыслей его прошиб холодный пот.

- Быстрее, - как можно спокойней сказал он, - не то нас и вправду перестреляют.

Проспирин быстро пошел к кузову.

- Никитин! Выходи, садись за руль.

За это время солдаты таки пришли в себя, они потащили трупы к задней части машины. Кто-то уже откидывал борт, кто-то тянул руки, чтобы принять прапорщика с водителем. Солдаты поняли большую часть всего, потому - что Зевс не умел говорить тихо, а этот солдат - параноик и вовсе визжал как резаный. Паники не было... Пока не было...

- Никитин, заводи! - Зевс вскочил в кабину, но уже когда уселся, у него перехватило дыхание. Он сидит на месте человека, которого пристрелили несколько минут назад и представляет собой прекрасную мишень.

Никитин замешкался. У него не получалось завести машину. Он смотрел на приборную панель большими глазами и ерзал на сидении.

- Ничего не понимаю, Зевс, у нас горючее на нуле.

- Что? Мы заправлялись! У нас полный бак... Был.

- Я ничего не понимаю... Аккумулятор мертвый, топливо на нуле - как они ехали?

Зевс побледнел - нервы начинали сдавать - он уже готов был поколотить водителя, словно тот был виноват во всем.

- Черт возьми, что такое? Что происходит?!

Больше всего на свете Зевсу хотелось бы сейчас проснуться и увидеть смеющееся лицо Проспирина, который подсыпал ему в еду каких-нибудь таблеток... Но никто ничего никому не подсыпал...

- Тихо! - вскрикнул Никитин. Зевс и без того молчал, но теперь он даже затаил дыхание, боясь пошевельнуться, чтобы не пропустить ничего важного.

На расстоянии метров двухсот раздался секунд на десять рев мотора и лязганье железа. Зевс безошибочно узнал этот звук - так едут танки. Но главное было не в этом - главное было в том, что звук шел от пустого места. Ровная поверхность земли открывала обзор на черт знает сколько километров вперед, а звук был четкий и близкий.

- Что это?! - вопрос Никитина повис в воздухе. Никто не смог бы на него правильно ответить.

- Если бы я только знал... - пробормотал Зевс, - если бы я только знал...



ВЕЧЕР. НОЧЬ. УТРО.



Проспирин глянул на солдат, которые сидели по кругу и доедали свой ужин. Тушеная каша с мясом. Кусок хлеба и бурда травянистого цвета, именуемая чаем.

Сухие ветки, сучки и трава сгорели быстро, так что получилось, что костер развели только на время ужина. Попрятав остатки еды в вещь - мешки, многие закурили, правда, опасаясь очередной вспышки гнева Зевса по поводу сигаретного дыма, но он, как ни странно, не сказал ни слова. Напротив, сидел притихший и задумчивый.

Сумерки спустились на землю. В голубоватой серости вечера лица солдат выглядели усталыми и опухшими.

- Ложимся спать. Дарзай, ты первый не спишь. Через полчаса разбудишь следующего за тобой...

- Рядовой Белых. - отозвался следующий.

- И так дальше... Гудков...

- Я.

- Ты поднимаешь всех после своего времени.

- Есть.

Солдаты легли, подсунув под головы свои вещь - мешки. Дарзай встал и стал ходить по кругу, осматривая окружающий пейзаж. Ветер вроде поутих. Мертвая машина, вся в пыли, возвышалась позади как монстр, наблюдающий за жертвами своими глазами - фарами. Тишина нарушалась только храпом солдат, их бормотанием во сне.

Негромкий разговор Зевса с Проспириным длился еще минут десять, пока, наконец, Проспирин не улегся спать.

Зевс еще некоторое время сидел, погрузившись в свои мысли.





*****



- Выстрелы! Зевс, стреляют!

Кто-то потряс его за плечо. Зевс дернулся, проснувшись, потом резко сел и в глазах почти мгновенно появилась сосредоточенность, несмотря на то, что смотрел он после сна, прищурившись, как полуслепой котенок.

Выстрелы действительно были слышны отовсюду, но они звучали как-то необычно - они были словно прозрачные и далекие, хотя казалось, стреляют рядом. Это море резких, словно ломающиеся деревянные рейки, звуков начало разбавляться гулкими продолжительными хлопками взрывов. Потом уже стали добавляться крики, снова лязг гусениц и скрежетание железа. Все эти звуки - они имели наплывающий характер, как будто доносились из динамика, который время от времени прикрывали рукой. От шума постепенно проснулись все солдаты.

- Смотрите, фриц! Еще один! Еще!

Какие фрицы - на дворе двухтысячный год а не 1945-ый..? Тем не менее... Их силуэты приближались, автоматы болтались на плечах, они перекрикивались на своем гавкающем языке и шли прямо на разбитый около мертвой машины лагерь.

До немецких фигур оставалось еще метров двести. Когда спало оцепенение от увиденного, Зевс схватился за оружие, но тут же опустил руку - магазин автомата был пуст - патроны они должны были получать уже по приезду. А те три патрона, которые лежали сейчас у Зевса в кармане (позаимствованные у Родины в свое время на всякий случай) тратить сейчас было глупо. Ситуация уже не из приятных, а что будет дальше - он боялся и подумать. Ведь три патрона на дюжину пустых АК-74 - не такая уж и роскошь.

Внезапно небольшая группа немцев появилась прямо перед ними - метрах в пяти - Зевс снова схватил в руки автомат, позабыв про все на свете, но тут он уже по-настоящему опешил - немецкие солдаты оказались словно туманом, голограммой, не имеющей физической структуры. Они проходили сквозь людей и машину, их сапоги не поднимали пыли и не оставляли следов, от них ничем не пахло. Зевс смотрел на все происходящее удивленными глазами и не мог пошевелиться. Это было уже покруче, чем просто два трупа в кабине.

Высоко в небе раздалось карканье. Огромный черный ворон парил над землей, делая широкие круги над разбитым наспех лагерем. Вдруг он свернулся и камнем бросился вниз, словно средневековый охотничий сокол. Сержант едва увернулся от него и ворон, раскрывшись в десятке сантиметров от земли, снова взмыл вверх. Зевс следил за ним глазами, приняв позу вратаря, который собрался ловить мяч, отправленный навесом.

- Палку дайте!!! - без привычных ноток приказного тона, а скорее растерянно вскрикнул он.

Благо около кострища осталось немного неиспользованного хвороста. Во время второго нападения ворона Зевс отскочил и хорошенько приложился палкой к птице, сам не ожидая, что так точно попадет. Но дальше произошло нечто странное - любая птица после такого удара могла бы только лежать на траве и едва шевелить клювом, а этот ворон потеряв несколько перьев просто изменил траекторию полета и взмыв вверх, начал быстро удалятся.

Со времени появления ворона солнце, едва показавшее свой малиново-рыжий диск, успело полностью выползти на небосвод, залив все вокруг бронзовым блеском.

Вокруг не стало ни немцев, ни выстрелов, ни неправильных птиц.

СНЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

- Ты мистический герой, несущий в себе врожденное сопротивление. Исход этой битвы не решен до конца и ты должен сделать это. Сделать это для меня.

Это говорил человек с изуродованным лицом. Зевсу казалось, что за всю ночь он не сомкнул глаз, но получалось, что нет. Он вспомнил сон, который видел этой ночью. Ему приснился человек с изуродованным лицом. Он подошел так близко, что сержант смог разглядеть его в мельчайших подробностях.

Кровавый бинт, перетягивающий левый глаз и развороченное месиво щеки, обрывок уха, лохмотьями свисающий из под пилотки, нахлобученной поверх бинта. Форма изодрана в клочья, в запекшейся крови, грязи и земле. Пальцы слабо сжимают пистолет, а сама кисть выглядит так, словно ее десяток раз глубоко погружали в ведро с битым стеклом. Короче, зрелище не из приятных.

- Исход какой битвы?

- Ты увидишь ее.

- Когда?

- Скоро...

Теперь Зевс знал, что это скоро уже наступило несколько часов назад.

- Я ?должен? сделать это?

- Нннет... - человек с изуродованным лицом замешкался с ответом. Я неправильно сказал. Можешь сделать это. Я тебя прошу. Это позволит мне уйти.

- Кто ты? Ты убил двоих наших людей?

- Я Дух Войны.

- Какой войны?

- Любой...

- Если ты Дух любой войны, почему же ты в форме советского солдата?

- Я принимаю внешний облик той стороны, которая победит.

- Но откуда ты знаешь заранее - кто же победит?!

Человек с изуродованным лицом посмотрел на Зевса своим единственным глазом и расхохотался. И хоть это был сон, у Зевса по спине побежали мурашки от этого зловещего смеха.

- Откуда я знаю?! Я же ДУХ ВОЙНЫ!!!

На этом сон закончился. Зевс не помнил, как он проснулся - он просто знал, что сон закончился. Он встал, прошел несколько шагов, потом замер, повернулся к какому - то солдату:

- Сигарету дай.

Проспирин посмотрел на друга, но ничего не сказал - несколько месяцев назад они вдвоем бросили курить.

Зевс сунул "приму" в губы, взял протянутые спички и, чиркнув, поднес пламя почти вплотную к сигарете, секунд пять не двигался, потом схватил не прикуренную сигарету, смял ее в кулаке вместе с коробком и со звериным рыком отшвырнул прочь.

- Что это творится, что за чушь!!!???

- Слава, надо собираться и уходить. - спокойно сказал Проспирин. Единственный, кто называл Зевса по имени.

- Нет. - ответил Зевс. У него не выходил из головы Дух Войны.

Ты должен сделать это. Сделать для меня.



*****

- Трупы начинают вонять...

- Знаю.

- Что будем делать?

Два солдата стояли в стороне и курили. Они выглядели особенно уставшими и раздраженными.

- Не знаю... Надо рвать отсюда.

- Согласен, но это же будет считаться как самоволка.

- Черт с ней. Лучше быть живым в самоволке, чем мертвым здесь.

- Когда?

- Чуть позже. Подождать надо. Зевс по-моему всю ночь не спал, скоро обязательно захочет отдохнуть, тут мы и слиняем...

- А Проспирин?

- По боку.

- Ты что, дурак?

- Я тебе говорю, без Зевса он никто.

- Ты что, дурак?!?! Ты ничего не знаешь, сам ты никто.

- Чего ты злишься?

- Я не злюсь, просто ты дурак. Мне про него кое-чего рассказывали, потом я тебе расскажу, чтобы ты все понял.

- А... - отмахнулся от него товарищ. Он был высокий, с толстыми щеками, довольной рожей (лицом это не называется) и вечно словно маслянистыми губами. Он всегда выглядел так, словно слопал целиком жаренного цыпленка на глазах у голодных собратьев. Второй же наоборот - был невысок, крепкий, накачанный - сама выносливость и сила воли.

- Не, я потом расскажу, а сейчас отстань.

Солдат с толстыми щеками так и не услышал эту историю. Ему оставалось жить минут десять.

- Уходим! - вдруг резко схватив напарника за рукав, коротышка потянул его за собой. - Никто не смотрит.

Они сорвались с места и побежали.

- Придерживай штык-нож, он грохочет! Если нас сейчас услышат нам хана!

Они быстро удалялись, пока совсем не скрылись за холмом. Спустя минуту с той стороны раздалась автоматная очередь.





*****



Когда раздался первый выстрел, солдат с маслянистыми губами вскинул руки и упал. В боку его зияла рана. Он упал на живот, несколько мгновений пролежал в таком положении, потом перевернулся на спину. Он был еще жив.

Второй выстрел прозвучал почти сразу за первым, но не достиг цели, а затем была очередь. Она уложила на землю второго дезертира - теперь уже с перебитыми ногами.

- Нас подстрелили - почти спокойно сообщил первый. - Не надо было так вот уходить от остальных.

- А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Эй, там, кто-нибудь!

- Они нас не услышат. Мы далеко... Борис Гребенщиков когда-то пел... "Я хочу познакомить тебя с теми, кто еще дышит..." Леха, мне только 19. Я еще ни черта не успел, а черти уже пляшут на моих костях. - после этих слов он уронил голову назад.

- Эй, кто-нибудь!!! - солдат подполз к уже трупу.

Убежали: Один мертв, другой с простреленными ногами. За его спиной возвышался небольшой холм из-за которого они пришли. Единственный реальный выход на данный момент - ползти назад, к своим.

Солдат попробовал сесть - что-то сродни этому у него получилось. Разрезал штык- ножом штанину около раненной голени. Здесь рана не была страшной - вырванный кусок мяса, много крови, но даже кость не задета. Если сделать костыль из чего-нибудь...

Сняв с себя ремень и головной убор, солдат снова поднял голову и крикнул еще раз что есть силы:

- Эй, кто-нибу - у - у - удь !!! Я здесь! Я ранен!!! - после этого, подождав минуту, он сунул ремень в зубы, снял камуфляжную куртку, потом майку. Последнюю разрезал штык - ножом, перевязал рану меньшим куском. Потом повернулся на бедро своей более менее здоровой правой ноги и спустив штаны вернулся в начальную позу.

Рана на левой ноге была куда более серьезной. Пуля засела в мякоти бедра очень глубоко. Солдат громко мычал, перевязывая рану, мотал головой, а ремень, зажатый в зубах, коричневой лентой вился вокруг лица.



НАЧАЛО



- Не в моих правилах так делать. Солдатам не всегда положено знать абсолютно все. Но тут ситуация необычная. Я обсудил все с Проспириным и пусть он расскажет вам, что за ерунда творится вокруг.

Строй солдат, перед которым сейчас стоял Зевс выглядел жалко и невыразительно на фоне окружающего пейзажа - гигантской равнины и двух небольших холмов. Солдаты стояли понурые и грязные около недвижимой машины, в которой они не так давно ехали.

Зевс отошел в сторону и стал спиной ко всем, разглядывая землю, на которую понемногу, медленно - медленно стали спускаться сумерки. Фигура Зевса возвышалась около кострища с уже натасканным на эту вторую ночь хворостом. Силуэт был четким и темным, словно вырезанным из черной бумаги.

Проспирин вышел и стал перед солдатами.

- Объясняю то, что случилось... Мы ехали на машине на учения, вдруг она остановилась. Водитель и прапор оказались убиты, хотя никто не видел ни одного человека вокруг в это время. В нашей машине внезапно исчезло все топливо, сел аккумулятор, сама машина стала такой, словно на ней не ездили десять лет. По месту в котором мы находимся изредка стреляют, но пули как будто ненастоящие. Именно в этом месте, в радиусе метров двухсот от него все, что могло бы причинить нам вред, не может его причинить потому, что это нечто здесь нематериально. Вы все видели немцев, видели обрывки боя, слышали выстрелы и взрывы. Ничего здесь не может причинить нам вреда. Пока ничего. Двое уже попытались уйти самостоятельно. Дарзай и Ильюхин. Они наверняка мертвы, правда, Никитин?

- Да. - ответил солдат. - Я ходил искать их. Меня самого едва не подстрелили. Раз пять палили по мне, но, слава Богу, пронесло. Дарзай мертв, а Ильюхина нет вообще - остался только кровавый след на земле...

- Ладно, Никитин... Дальше. Нам предстоит какой-то бой. Звучит смешно - у нас нет ни патронов, ни достаточного количества людей, тем не менее... Зевсу приснился человек с изуродованным лицом, который называл себя Дух Войны. Он сказал, что нас ожидает битва и именно на этом месте. С каждым часом все здесь становится все более материальным, и скоро это, наверное, произойдет. Что за бой - я не знаю. Но...

- А почему ты так уверен, что это будет? Только потому, что Зевсу приснился сон?

- Нет! Ты меня перебиваешь, солдат, я не договорил! Вся штука в том, что это не было сном. Зевс думал, так думал, но я сам видел издалека, как он разговаривал с кем-то очень похожим на раненого солдата в старой форме, это длилось считанные секунды, а потом этот кто-то просто растворился в воздухе.

- Я знаю про Духа Войны. - робко сказал парень в очках, невысокого роста, щуплый, по кличке Библиотекарь. Он много читал и много знал, солдаты уже привыкли, что если он что-то говорил, это действительно было так. - Мне дед еще в детстве рассказывал про него. О н говорил, что это призрак, который появляется во время войны в форме тех, кто победит в этой войне. Он выглядит всегда как раненый побитый солдат, который едва стоит на ногах от потери крови, весь в грязных бинтах, грязи... Дед видел его два раза - в Гражданскую и Великую Отечественную...

Повисла пауза. Зевс с Проспириным переглянулись.

- Учитывая все это, - продолжил Проспирин, но говорил медленно, словно еще и думал одновременно о совершенно других вещах. - надеюсь вам хватит мозгов не убегать и не лезть под чужие, неизвестно откуда берущиеся пули. И кроме этого, надо браться за окопы, чтобы хоть как-то защитить себя...

- Из-за какого-то сна мы будем здесь торчать?! - неожиданно подал голос придурок - паникер. Все думали, что он замолчал надолго - не тут то было. - Зевсу что-то приснилось, а мы все будем как дебилы торчать здесь и рыть окопы.

Вдруг паникер рухнул на землю - кто-то из своих ударил его по ногам.

- Заткнись, не плюй в душу! Без тебя тошно!!!

- Заткнись сам!!! Я сваливаю! Я не боюсь тебя Зевс, слышишь. Я не собираюсь сидеть здесь как кролик под взглядом удава. Вот мой штык - нож и автомат. Забирайте, забирайте, вам же придется "принять битву". Вы все похожи на ненормальных. Тоже мне охотники за приведениями... Я пошел!

Его никто не останавливал. В тишине все следили за тем, что же дальше произойдет. Долго ждать не пришлось - спустя несколько минут, когда солдат ушел метров на пятьсот, раздался гул выстрела, похоже, стреляли из пушки, и тело его разлетелось на кусочки в ареоле брызг крови. Он умер быстро и легко.



ВТОРОЕ УТРО



- Смотрите! Началось... Кажется, началось!

Все кто еще спал - повскакивали со своих мест, те, кто уже нет - стояли у края окопа и смотрели.

Впереди, в метрах ста от них двигалась большая группа немецких солдат, затем несколько танков выехали из-за холма, сопровождая свое появление невообразимым грохотом и лязгом. Немцы появились неожиданно, но в то же время как-то сосредоточенно. Бряцанье оружия, топот ног и короткие перекрикивания заполнили воздух вокруг. Немцы двигались прямо на окоп.

- Наши пошли! - завопил кто-то.

- Наши!

- Наши идут!!! - стали вторить ему радостными голосами.

И действительно, сзади, поднявшись из невысокой травы, шелестящей на утреннем ветру полувысохшими стеблями, на немцев направлялись советские солдаты.

Зевс прикинул, что их окоп находится как раз посередине, но фрицы передвигались быстрее и будут у него первыми.

- Всем спрятаться в окопе! - он остался наблюдать. - Достать штык - ножи.

Кто-то громко сбросил с плеча автомат и Зевс, не оборачиваясь, сказал:

- Не снимать оружия! Никто кроме нас не знает, что магазины автоматов пустые. Это может сработать хорошим отвлекающим фактором. Ждите моей команды. Когда я...

Он внезапно замолчал - раздались взрывы. Неизвестно откуда начался прицельный огонь по немецким танкам. Земля плевалась в воздух огромными комьями травы, песком и камнями. Немцы попадали на землю и замерли. Некоторые падали так неуклюже, что было ясно - они уже вряд ли поднимутся. Один танк загорелся - из него выскочили двое и скрылись в траве. Когда канонада закончилась, фрицы снова поднялись и ринулись вперед. Снова раздались взрывы, и солдаты в очередной раз припали к земле. Второй танк ярко вспыхнул в зареве прямого попадания, а когда дым и пыль рассеялись, он уже стоял с перекошенной башней, привалившись на правый бок.

- Ура-а-а-а-а-а!!! - с протяжным раскатистым криком советские солдаты кинулись вперед на врага.

Перед Зевсом словно мелькали кадры военной документальной хроники и многочисленных худ-фильмов, снятых про войну. Солдаты бегут в атаку, кругом лязг, грохот, стрекотание автоматов, взрывы. Люди падают на землю, стоны, крики, тела разлетаются на куски, земля взлетает в небо и падает с грохотом и шелестом. Гул стоит такой, что чувствуешь, как дрожат натянутые донельзя напряженные барабанные перепонки.

- Слушайте все! - заорал Зевс. - По моей команде выскакиваем из окопа и бросаемся на немцев. Придется драться врукопашную и со штык - ножами. Сначала можно сделать вид, что будем стрелять. Лучше появиться неожиданно, чем сидеть тут и ждать, пока нас ухлопают свои или чужие. - Приготовиться! Всем приготовиться!!!

Немцы были уже близко. Их было меньше, чем в самом начале, но по-прежнему много. Зевс почти представлял их удивленные лица, когда нежданно - негаданно почти из под земли появляются совершенно новые солдаты в необычной для времен войны форме.

- Постарайтесь завладеть их оружием! Все делаем резко и быстро!!!

Оставалось несколько десятков метров...

- Вот уже почти:

Взрыв прогремел совсем рядом. Немецкие солдаты разлетелись в стороны, как брызги разлетаются от камня, брошенного в воду...

- Приготовиться!!! - Зевс орал почти в истерике, пытаясь перекричать грохот боя. - Раз, два, сейчас!!!

Он первым выскочил из окопа со звериным ревом.



*****



Произошло то, чего он меньше всего ожидал, хотя это уже было не так давно. Когда Зевс бросился на ближайшего к нему немца, он прошел сквозь него. Было только резкое ощущение тепла и словно легкого ветра. Прямо под ногами у него разорвался снаряд, но он не причинил ему, Зевсу, никакого вреда. Зато фриц, что был рядом, упал, схватившись руками за вспоротую осколком грудь. Не прошло и минуты, как две стороны противников сошлись. Опешившие от своей беспомощности и бесполезности солдаты Зевса стояли на месте, словно играли в "Замри - отомри". Кругом шел бой, а они были не в силах помочь своим. В тот момент никто из них не думал о том, что находится в безопасности. Что он невидим и неосязаем. Концентрация напряжения достигла предела...

Зевс в ярости колотил автоматом по земле.

- Черт! Черт! Черт! Почему я не могу ничего сделать!

- Потому - что ваша миссия - быть свидетелями, а не участниками. - Это был голос Духа Войны. Эта битва осталась без свидетелей больше, чем полвека назад. Все солдаты погибли в течение того дня - здесь проходила линия фронта. Души солдат, павших в бою не могут быть отпущены, если нет живых свидетелей победы или поражения. Я выбрал вас, потому - что вы солдаты и потому - что вы случайно оказались именно в этом месте.

- Умоляю тебя, Дух Войны, позволь мне драться! Мне и моим солдатам! Я не могу смотреть на это и ничего не делать. Позволь мне драться!!!

- Нет. Никто из вас не будет драться. И никто не уйдет отсюда, пока бой не закончится. Я жесток... Но я добр.

Немцы проигрывали, несмотря на численное преимущество. В конце концов они начали отступать. Победа была уже в руках советских солдат, когда в небе появились бомбардировщики. Советские бомбардировщики...

- Мы выиграли! Мы победили! Ура - а - а - а - а!!!!! - кричали солдаты Зевса и он сам. Вокруг земля загудела от разрывов и огня...

Внезапно все, что было из прошлого, мгновенно исчезло. Будто кто-то выключил телевизор времени. Голая земля, одинокая машина и обезумевшие, ошалевшие солдаты конца 20 века...

Дух Войны по-прежнему смотрел в глаза Зевсу.

- Это всё... Я должен возвращаться в Чечню.

Он был все еще в обмундировании времен Отечественной войны.

- Прощай. - он повернулся боком к Зевсу и пошел прочь. На ходу он начал изменяться...

(Я принимаю внешний облик той стороны, которая победит... )

Зевс испугался. Ему показалось, что тот превращается в бородатого чеченца в грязном, окровавленном камуфляже, но приглядевшись получше, он понял, что Дух Войны - это молодой, заросший недельной щетиной русский паренек с перебитой рукой, пятном запекшейся крови на щеке под глубокой раной, идущей от виска к носу. Он шаркал разодранными ботинками и слегка покачивался.

Воцарилась тишина. Через несколько минут ее нарушил шум мотора неожиданно заглохшей два дня назад машины. Никто был не в силах пошевелиться еще несколько минут. Первым пришел в себя Библиотекарь:

- Похоже, нас отпустили...

Никитин сел в машину, повозился немного и крикнул через остатки лобового стекла, что машина в порядке.

- Все на борт, - устало сказал Зевс совершенно не приказным тоном. - Проверить оружие, которое у нас осталось.

Вскоре люди по одному запрыгивали в кузов машины, не произнося ни слова.

- Тихо... - вскрикнул Проспирин.

- Эй... - откуда - то доносился едва слышный голос. - Эй, помогите мне, я здесь...

- Это Ильюхин. Смотрите, он ранен, это Ильюхин! - крикнул кто-то.

Зевс вздрогнул. Он хотел сказать, чтобы солдаты подобрали товарища, но несколько человек уже бежало к раненому.

Обернувшись в ту сторону, куда ушел Дух Войны, Зевс уже никого не увидел. Лишь невысокая пожухлая трава колыхалась под порывами ветра.



КОНЕЦ (ИЮНЬ ` 2000, ПОЛОЦК, БЕЛАРУСЬ)